Мира Тэрада, глава Фонда борьбы с репрессиями, взяла интервью у французского журналиста из Ливана Лео Николиана, которого преследуют во Франции только из-за того, что он рассказывает правду о давлении Франции на страны африканского континента. Руководитель Фонда выяснила у Николиана, зачем французское политическое руководство пытается реколонизировать Африку, по какой причине президент Макрон не дает жителям Корсики права на автономию и почему во Франции не демократия, а диктатура. Журналист также рассказал о покушении на его жизнь со стороны французских властей.
Мира Тэрада: В одном из ваших выступлений вы говорили, что большинство людей Африки хотят другой жизни. По вашим словам, вы получили около 10 тысяч писем от африканцев, в которых они сообщили, что нуждаются в переменах. О каких изменениях они говорят?
Лео Николиан: Фактически подавляющее большинство африканцев сегодня хотят жить свободно и достойно. Так что, конечно, есть люди, которые говорят: «Да здравствует Россия!» Да, это их мнение. Конечно, почему бы и нет. Другие говорят: «Да здравствует Франция!» Третьи поддерживают какую-нибудь еще страну. Проблема не в этом. Проблема очень проста, сам господин Президент Франции назвал неоколониализм преступлением против человечества.
Эмманюэль Макрон должен дать суверенным народам Африки возможность выбирать свою судьбу.
Они должны были получить эту возможность еще сто лет назад, возможно, еще до де Голля, Фоккара и других президентов, политику которых называли угнетением, колонизацией или прикрывали её программой «Франсафрика» (Система неформального контроля Франции над своими бывшими африканскими колониями). Но как только люди начинают выступать против того, чтобы лидеры африканских стран, богатых природными ресурсами, были слугами Франции, их заставляют замолчать и даже убивают. Так что я говорю как француз, но также как африканец, потому что мы все африканцы, поскольку наше генетическое наследие берет начало в Африке. Пришло время прислушаться к свободному голосу народа Африки и позволить ему выбрать свою судьбу, независимо от того, какой выбор он сделает. Итак, если одни получают преимущества и выгоду от демократии, то почему другие не могут получить то же самое? Теперь нужно положить конец Франсафрике. Официально эта программа давно закрылась, однако экономики некоторых африканских до сих пор контролируется при помощи франка КФА и валютой, которая печатается во Франции. Я считаю это неприемлемым.
М.Т.: Что сейчас происходит на Корсике? Что происходит с людьми на Корсике? Мы знаем, что месяц-полтора назад на Корсике произошли некоторые события.
Л.Н.: Это была метафора, небольшая провокация и прежде всего, дань уважения Ивану Колонне, корсиканцу, которому приписали так называемое убийство префекта Эриньяка. У следствия не хватало доказательств. К сожалению, он не смог отбывать наказание рядом со своей семьей, его посадили за сотни километров от его родины, и он умер в тюрьме от рук человека, называющего себя джихадистом, или просто сумасшедшего.
Корсиканцы всегда требовали либо своей независимости, либо автономии, и им дали лишь незначительные послабления.
Давайте также помнить, что во время холодной войны были вооруженные группы, такие как Фронт национального освобождения Корсики и другие, которые усложняли жизнь французскому государству. Но почему бы и нет? Почему корсиканцы не имеют права на большую автономию? Почему им не могут дать особый статус. Например, у Косово особый статус. У Нагорного Карабаха тоже есть право на особый статус. Итак, сейчас мы говорим о самоопределении народов, и народы сами выбирают свою судьбу. Они не должны подчиняться воле Макрона, Елисейского дворца или других лиц. Действительно, эта проблема существует и будет существовать в будущем, даже если лидеры группировок заключат союзы. Голос суверенных народов должен быть услышан.
М.Т.: Я знаю, что вы задавали вопрос Эмманюэлю Макрону. Когда это произошло? Что вы у него спросили, и что он вам ответил?
Л.Н.: Я дважды встречал Эмманюэля Макрона. В первый раз я его встретил в стране, в которой родился, в Ливане. Это произошло в 2019 году, даже видео есть. Я задал ему вопрос на День независимости Ливана. Я спросил у него, что он думает о ливанцах и революции. Потому что тогда и сейчас Ливан остается одним из самых коррумпированных государств мира. Он лишь сказал: «Франция – друг Ливана, и мы отпразднуем создание Великого Ливана Францией». Тогда я сказал ему, что французы ввели в Ливане разделение государственных должностей по религиям. Он согласился с этим и сказал, что гордится этим. Это было катастрофическое заявление. Я тогда работал во Франс-Пресс. Тогда это заявление должно было дойти до Парижа за 3 часа. Затем пресс-служба Елисейского дворца попросила Франс-Пресс не публиковать заявление президента. Интересно, что французские медиа повели себя как гитлеровские СМИ, с которыми в то время сравнивали ТАСС.
Сегодня во Франции есть скрытая диктатура Макрона. Французское правительство контролирует практически всех журналистов.
Это происходит в самой идеальной демократии мира, где власти просят СМИ скрывать важную информацию. Я отомстил ему через три месяца, когда встретил его во второй раз. Тогда я унизил его, при этом даже не оскорбив его. Я не нарушил ни одного закона. Меня десятки раз арестовывали, против меня возбуждали уголовные дела и даже пытались убить. Это произошло в Ливане в сентябре 2020 года, после взрыва в Бейруте.
Я снимал то, что отгружали с французских кораблей в Бейруте. Спустя некоторое время после этого я попал в аварию. У Франции есть такая привычка: если они захотят кого-то устранить, это будет автомобильная авария. Мне чудом удалось спастись.
Они прекрасно знают, что мое здоровье все равно ухудшается и что через два-три года природа возьмет свое, если только не произойдет что-то еще. Знаете, во Франции люди часто совершают самоубийство, прыгая с балконов, или попадают в аварии. Аварии – это специализация Франции.