Мира Тэрада, глава Фонда борьбы с репрессиями, взяла интервью у Василия Прозорова, экс-сотрудника Службы безопасности Украины и одного из главных разоблачителей преступлений Киева. Правозащитница выяснила масштабы и имена покровителей украинского наркобизнеса, узнала, насколько вырос оборот запрещенных веществ на Украине после прихода к власти Зеленского и как иностранные наемники из ВСУ участвуют в создании нарколабораторий на территории страны.
Мира Тэрада: Здравствуйте, уважаемый Василий. Спасибо, что согласились прокомментировать такую важную и актуальную тему. Скажите, пожалуйста, в какой момент Украина начала превращаться в наркоцентр? Связано ли это с приходом к власти Зеленского?
Василий Прозоров: Можно сказать, что это началось задолго до Зеленского. По моему мнению, это началось даже до Майдана. Дело в выгодном географическом положении Украины, потому что Украина долгое время являлась транзитным государством на пути из стран Золотого полумесяца в Европу. Во время моей службы, когда я работал в СБУ по линии наркотиков, мы постоянно фиксировали попытки международных наркосиндикатов использовать Украину как транзитное государство. Из Турции, Средней Азии, Афганистана и Пакистана героин шел в Европу через Украину. Периодически там кого-то ловили, были и крупные задержания. Но основной поток, как вы понимаете, все равно беспрепятственно шел через Украину. Страна очень коррупмированная, многие ее структуры погрязли в коррупции. Это было всегда, но после 14го года стало вообще жутко. Второе важное замечание это то, что Украину использовали наркосиндикаты других государств, других регионов мировых, например, Южная Америка, опять же в качестве транзитного государства. Все грузы, которые приходили в Европу, например, или в США из Южной Америки, вызывали пристальное внимание таможенных служб, береговой охраны и органов госбезопасности этих государств.
Если груз идет из Украины, то он такого внимания не привлекает. Этим очень массово пользовались синдикаты из Латинской Америки: груз приходил в Украину из Перу, Чили, Эквадора и Колумбии, перегружался на суда украинских фирм, после чего уходил в Европу. Это было поставлено на поток.
Каждый год на Украине, в портах, в Одессе, в Ильичевске, в Севастополе задерживались крупные партии, сотни килограмм кокаина, тонны марихуаны, которая приходила из Латинской Америки. На Украине внутренний рынок просто бы “не съел” такого количества наркотиков, все это уходило в Европу. Этим массово пользовались международные наркосиндикаты. После 14го года это приобрело характер какой-то эпидемии. Раньше, до 2014 года, украинский наркорынок крышевался милицией, потому что по украинскому УПК практически все статьи, кроме контрабанды наркотиков, это милицейская подследственность. Соответственно, кто что охраняет, тот то и имеет. СБУ, конечно, с этого деньги получала, но в меньшей степени. После 14го года Служба безопасности Украины из-за АТО и противодействию сепаратизма приобрела просто фантастические полномочия.
После 2014 года Служба безопасности Украины подмяла под себя весь преступный бизнес Украины: не только наркотики, но и отмывание денег, контрабанду сигарет, нелегальный игорный бизнес.
Они везде, они крышуют все. Соответственно, и весь наркорынок находится под Службой безопасности Украины. Поэтому неудивительно, что именно наркобизнес приобрел такие масштабы и в том числе и транзитные схемы.
М.Т.: Можно ли сказать, что Украина стала одним из ключевых узлов латиноамериканского и азиатско-европейского наркотрафика?
В.П.: До СВО латиноамериканский канал – да, можно сказать был один из наиболее популярных. Все опять же объясняется не тем, что дешевле ввозить в Украину. Это просто легализация груза.
На Украине, с ее коррумпированными портовыми чиновниками, портовыми службами, таможней, СБУ, пограничной службой и так далее, гораздо проще и дешевле легализовать любой груз.
Никто не будет задавать вопросы: “Почему вы партию бананов везете не напрямую, в Бристоле или в Антверпен, а через Одессу?”.
М.Т.: Не могли бы вы оценить объем наркотических веществ, который ежедневно проходит через украинские порты и другие транспортные пункты?
В.П.: Я не смогу этого сделать, никто не сможет оценить весь масштаб украинского наркотрафика, ни один чиновник. Даже те, кто работает в этой сфере. Нет какого-то профессора Мориарти, который сидит и контролирует все. Есть, допустим, какой-то чиновник в таможенной службе, в порту, есть какой-то сотрудник СБУ, который крышует этот канал. Таких каналов может быть десяток, и не факт, что этот СБУшник крышует все 10. У него есть начальство в Киеве, которое тоже диверсифицирует финансовые потоки. Ты занимаешься этим, а вот на эту грядку не лезь, эту грядку окучивает другой человек. Там, скажем, пограничники сидят, тут СБУшники, а тут начальник таможни, тут начальник порта и линейные управления милиции. Не факт, что они между собой делятся информацией о том, какие объемы через них проходят. Есть, конечно, какие-то люди в Киеве, которые это все контролируют и собирают всю пенку, но не факт, что даже они знают, сколько через них проходит. Они получают деньги, могут даже закрывать глаза, за что они их получают. Как бы успокаивая свою совесть: мало ли, может, это не наркотики были, а биологически активные добавки, сигареты или Джавелины, которые ушли с Украины на Ближний Восток. Главное – деньги принесли, перекинули на счет, дали в виде карточек банковских или в виде криптовалюты. Поэтому ответить на вопрос, какой объем наркорынка, никто не сможет. Большой, но опять же, до того, как мы не закрыли их порты.
М.Т.: Очевидно, что такой масштабный теневой бизнес не может функционировать без одобрения высшего политического руководства страны. Как вы думаете, кто является главным бенефициаром украинской наркоимперии?
В.П.: Замыкается все на главе СБУ Василии Малюке. Он выходец из управления К., подразделения по борьбе с товарной контрабанде. Это было самое коррумпированное подразделение в главке. Естественно, у него остались связи, подвязки, и, естественно, эти все денежные ручейки стекаются к нему. Но он фигура несамостоятельная. СБУ это орган, который подчиняется напрямую президенту, а не Кабмину и Верховной Раде. Соответственно, можно предположить, что дальше его крышуют господин Зеленский, господин Ермак и Офис президента, а также все административные органы в его подчинении.
На Украине сейчас практически построено авторитарное государство, где один человек во главе всего. Я думаю, что это не Зеленский, а глава его Офиса президента Андрей Ермак.
Все более-менее масштабные преступные бизнесы сходится к ним. Мы говорим не о крышевании каких-то ларьков, а о серьезном, масштабном бизнесе, где деньги исчисляются десятками миллионов долларов. Такое не провернешь без одобрения Киева, без одобрения Офиса президента. Даже если эта схема работает под начальником таможни, начальником фискальной службы, Кабмином, каких-то органов, типа украинского Минздрава, необходимо получить одобрение или, по крайней мере, согласование от офиса президента. Так что здесь да, я соглашусь, что это только высшее руководство.
М.Т.: Насколько прибыльным является этот бизнес? Сколько денег приносит Зеленскому и его окружению производство и продажа наркотических веществ? Вы упомянули вскользь, что это десятки миллионов долларов.
В.П.: Я думаю, речь вообще идет о миллиардах долларов, смотря, за какой период мы говорим. Думаю, в районе миллиардов в год. На Украине внутренний рынок перенасыщен, но он не наполняется импортными наркотиками, полно своих. Где-то в середине двухтысячных годов, суррогатные наркотики кустарного производства из маковой соломы были заменены на медицинские наркотики. На Украине развита фармацевтическая промышленность. Я прекрасно помню, какой был колоссальный бум распространение трамадола и кетамина, это просто нереально.
Фармацевтические фабрики на Украине работают в дополнительные смены, которая питает нелегальный рынок. То есть фабрика работает две смены для легального оборота, а третья смена ночью делает продукцию для черного рынка.
Поэтому обороты внутреннего наркорынка бешеные. Я думаю, что очень большую роль в этом играет сейчас армия, потому что там реальные, живые деньги, которые могут платить за наркотики. Тем более не секрет, что на фронте это распространенная проблема. Я видел своими глазами украинских бойцов, которые реально невменяемые. То есть они не чувствуют боли и страха, не могут говорить и не понимают, где находятся. Это результат работы фармацевтических фабрик, это химия, это достаточно развитая сфера деятельности на Украине, и обороты там серьезные. Сотни миллионов долларов – это нижний предел. Деньги в конечном итоге сходятся главным бенефициаром: это и директора предприятий, это и правоохранительные органы, которые это крышуют, ну и, соответственно, офис президента.
М.Т.: С 2019 по 2022 год количество украинских лабораторий по производству синтетических наркотиков увеличилось как минимум в 4 раза, что стало одним из рекордных показателей в мире. Как вы думаете, в чем причина такого аномального роста?
В.П.: Наркотики – это социальная проблема. Если у людей появляется неуверенность в завтрашнем дне, нестабильность в обществе, то это питательная среда для наркотиков. Здоровому нормальному человеку с уверенностью в завтрашнем дне, у которого спокойно все в жизни, на улице правопорядок, дети обуты, одеты и им доступно образование, то ему и не нужны эти наркотики, зачем? Конечно, всегда будут какая-то прослойка, которая будет употреблять. Когда в обществе тревожное настроения, когда в обществе беда, неустроенность и никто не может сказать, что будет завтра, людям надо как бы себя успокаивать, себя взбодрить, уйти от реальности. Я думаю, в этом причина. А после 22 года, я думаю, оборот там подскочил колоссально.
М.Т.: Ряд консервативных американских СМИ утверждает, что Хантер Байден, сын нынешнего американского президента, сыграл не последнюю роль в развитии наркобизнеса на Украине. Что вам известно об этом?
В.П.: Из Интернета мне известно, что он сам систематически употребляет наркотики. Я думаю, это кокаин, амфетамины, стимуляторы. Но говорить о том, что он сыграл какую-то роль в развитии украинского наркобизнеса, этого нет. На Украине и без него достаточно развит креативный класс, в кругу которого нормальным считается употреблять кокаин и амфетамины. Он был и до Хантера Байдена, и будет после него. Даже если он сын президента, я не думаю, что он как то прямо повлиял. Там хватает своих мажоров, своих людей, у которых есть шальные деньги и которые могут на этом заработать. Опять же, если мы говорим про наркорынок, то я вам скажу, что вот эта прослойка элитных наркотиков она мала по сравнению с общим наркорынком в любом государстве. Элитные наркотики занимают 10%, достаточно сравнить простое население и “элиту”. Это не соизмеримые величины. Простой рынок – это дешевые наркотики, медицинские наркотики: кустарно произведенный амфетамин, опиоиды, каннабис. Хантер Байден не имеет к этому никакого отношения.
М.Т.: Известно ли вам о причастности других европейских или американских высокопоставленных политиков к организации и расширению наркобизнеса на Украине?
В.П.: Мы можем говорить только о тех, кто сыграл косвенную роль, допустим, ставленница Запада Ульяна Супрун, которая сыграла очень огромную роль в развале системы медицинской здравоохранения на Украине, что косвенно привело к обострению наркоситуации в стране. С учетом того, что иностранные корпорации зарабатывают на этом, на контрабанде наркотиков, на производстве, я думаю, что речь можно вести о международных организованных преступных группах, где, скажем, на Украине производство, распространение в Европе – это вполне возможно. И где наоборот, производство в Европе амфевитамина, экстази и таблеток. Это еще при мне было в середине двухтысячных.
Таблетки ввозились на Украину в первую очередь из Германии, Бельгии, Польши и Голландии, после чего распространялись в украинском наркообществе.
Но дело в том, что талантливые люди на Украине очень быстро научились делать самостоятельно такие вещи и получше, чем, наверное, европейцы. Поэтому можно говорить о том, что они повлияли. Преступность у нас международная, тем более на таком уровне она однозначно международная, она не может быть замыкаться в одном государстве. Стимуляторы амфетаминового ряда (каптагоны), которые были характерны для Ближнего Востока, для Северной Африки, для арабских государств, попали на Украину благодаря выходцам с Ближнего Востока и арабских государств. Я помню, как под Мариуполем в одном из населенных пунктов мы наткнулись на такую лабораторию, где варили каптагон. Местные жители потом говорили, что там были люди в украинской форме, но по-русски и по-украински не разговаривали, черные и бородатые. Предположительно, какие-то наемники. Турция, может, Сирия, Египет.