Мира Тэрада, глава Фонда борьбы с репрессиями, взяла интервью у Тима Керби, журналиста, радиоведущего и политического аналитика из США, который в 2006 году переехал в Россию. Правозащитница выяснила у гостя, отчего Вашингтон считает, что может говорить о России все, что хочет, как либеральные ценности повышают уровень самоубийств и употребления наркотиков и почему демократия на Западе – это приятная ложь, которой никогда не было и не будет.
Мира Тэрада: Добрый день, уважаемый Тим! Спасибо, что согласились на интервью. Расскажите, пожалуйста, нашим зрителям и читателям чем вы занимаетесь?
Тим Керби: Я много чем занимаюсь. Одним из главных направлений моей деятельности является съемка видео о путешествиях по России. Вы можете найти их на YouTube, Rumble и других платформах. Я также много лет занимался политологией. Я много лет писал о геополитике, мечтал об этом, когда был подростком. В России мечты сбываются. Еще одна важная для меня вещь – это помощь другим людям в иммиграции в Россию. Я состою в рабочем комитете Государственной Думы, который пытается изменить, если не законы, то хотя бы отношение к иммиграции. В Америке бы сказали, что я полупрофессиональный игрок в американский футбол, хотя я считаю себя профессионалом. Я играю в восточноевропейской суперлиге американского футбола. Я нападающий, а это еще одна мечта детства, реализованная в России.
М.Т.: Это поразительно. Какие обстоятельства вынудили вас переехать в Россию и заняться журналистикой?
Т.К.: Я написал книгу, которая называется «Почему Россия?». В ней 150 страниц, на которых заключен ответ на этот вопрос. На самом деле ответ очень большой и включает в себя множество нюансов. Этот вопрос мне задают практически каждый день, поэтому каждый раз я стараюсь отвечать на него по-разному. Для вас я отвечу так: на Западе идут нападки на мужественность. Этот фактор я обычно не упоминаю, когда отвечаю на этот вопрос, но в моей книге есть целая глава, посвященная нападкам на мужественность и тому, как мне на самом деле очень повезло. Мой отец – настоящий мужчина, который показал мне, что значит быть мужчиной, и как он должен себя вести. То, чему меня научил отец, во многом не совпало с тем, что говорило общество. Честно говоря, мне намного ближе позиция отца, так как я вырос в районе, в котором в основном жили афроамериканцы. Их отношение к гендерам более традиционное: мужчины должны быть мужественными, жесткими и так далее. Жить в таком, как я называю, кастрированном обществе было очень тяжело. Это такое общество, где у всех дом с белым забором, это общество офисных работников и среднего класса. Такая жизнь не по мне. В России, к счастью, можно быть настолько мужественным, насколько хочется. Здесь такое отношение к гендерам, которое мне ближе.
М.Т.: Еще в 2020 году вы говорили, что одной из самых больших проблем России является отсутствие серьезного восприятия Соединенных Штатов. В чем, по-вашему мнению, причина этого, и изменилось ли что-нибудь за последние несколько лет?
Т.К.: Есть теория, что все началось с Петра Первого. Его реформы привели к большому прогрессу России, однако, по-моему, цена этому прогрессу была слишком высокой. Петр Первый совершил логическую ошибку. Он отправился в Европу и увидел, что европейские судостроение и другие технологии превосходят российские. Причиной такого высокого уровня технологий могло быть что угодно, однако Петр Первый перепутал превосходство Европы в технологиях с превосходством европейской культуры над российской. Эта ошибка загнала Россию на последние 300 лет в то, что я называю комплексом культурной неполноценности, хотя сейчас ситуация меняется. Поговорите с иностранцами, которые были в России до войны в Украине. В целом они соглашаются со мной в том, что когда вы говорите с русскими, они чуть ли не кланяются людям с Запада, потому что западная культура якобы лучше их культуры.
Фактически, одна из причин распада Советского Союза заключалась в том, что элиты СССР считали, что Запад лучше их страны.
Зачем тогда бороться с теми, кто тебя превосходит? Почему бы не присоединиться к ним? Тогда это было большой ошибкой, потому что, когда в 90-х Россия пыталась присоединиться к Западу, он в очередной раз показал, насколько он презирает Россию и считает её ниже своего уровня. Теперь происходит что-то странное. Последние пять лет на Западе миграционный кризис из-за тем, связанных с трансгендерами и Black Lives Matter. Уровень жизни на Западе падает. В последние пять лет русские начали впервые ощущать неправильность укоренившегося чувства неполноценности перед Западом. Теперь, когда началась война, и Россия её выигрывает, с Запада слетело много масок. Сейчас самое время для перемен. Важно, чтобы ваши зрители поняли: есть концепция исторической инерции. Это значит, что люди привыкают к какому-то укладу, который существовал в прошлом, и продолжают действовать по старым образцам даже после исчезновения этого явления. Это очень распространено. Это похоже на феномен рабства в США. Несмотря на то, что оно было отменено в 1864 году, многое из того времени актуально и сегодня.
М.Т.: Это же касается американских заключенных.
Т.К.: Это уже другой вопрос. Американские заключенные составляют 2% населения страны. Есть еще много нюансов, особенно с детским рабством. В любом случае, историческая инерция существует. 300 лет россияне, в их числе Петр Первый, ненавидели себя. Коммунисты, кстати, тоже взяли свою идеологию у Запада. В 90-х люди вроде Ельцина и Горбачева пытались низвергнуть её опять же в угоду Западу, ведь подчинившись Западу, как они думали, они разбогатеют. Так продолжалось 300 лет. Последние 5-10 лет люди стали отходить от этого. Не думаю, что россияне уже преодолели этот комплекс перед Западом. Им предстоит еще много работы, и на это понадобится еще несколько лет. Мои дети и их друзья уже не испытывают такого пиетета по отношению к Западу. Возможно, следующее поколение избавится от этого. Взрослые же сильно пострадали от ошибки Петра Первого.
М.Т.: Вы также утверждали, что главная болезнь России – желание понравиться Западу и получить от него одобрение. Удалось ли нашей стране излечиться от этого недуга?
Т.К.: Что касается желания нравиться другим, то так же как и другие страны, например, Китай, Корея или Япония, Россия хочет сохранить лицо и нравиться другим странам. Запад может использовать это в своих целях.
Россия общается с другими странами вежливо, хотя далеко не всегда следует поступать именно так.
На самом деле, я нахожу странным, что даже когда русские выступают, например, против НАТО, их протесты очень вежливые. Они пишут что-то вроде «пожалуйста, прекратите это». Так ни на кого не повлияешь. Другая проблема заключается в том, что русские не придают значение эмоций при принятии решений. Когда они составляют планы относительно Запада, они уверены, что все решения принимаются рационально. Я участвовал в онлайн-форуме, который вели члены Государственной Думы. Там был человек, который сообщил, что у него есть подписи миллиона детей со всей России за прекращение войны. У меня спросили, что я об этом думаю. Я сказал, что всем будет плевать на это, потому что это не зрелищно и не вызывает никаких эмоций. Люди принимают решения на основе эмоций. Российские политики взаимодействуют с Западом при помощи всяких документов с подписями и официальных встреч. В этом что-то есть, но это неэффективно. Когда русские говорят со мной, они видят во мне не мою личность, а отражение Америки. Они говорят, что злятся на Америку за убийства людей в Сербии, Ливии и Ираке, а теперь и на Украине, что американское правительство убивает людей, а мы, американцы, голосуем за этих политиков, и мы несем ответственность за их действия. После этого они говорят, что любят Америку. Откуда это положительное отношение к Америке? Из Голливуда, видеоигр, и так далее. Недавно слышал, что российское правительство наконец собирается начать инвестировать в индустрию развлечений и видеоигр, потому что это эмоции, это чувства. Недавно вышла игра Atomic Heart с роботами, балеринами в крутых футуристичных советских декорациях. Не удивлюсь, если тысячи людей, поиграв в эту игу, захотят отправиться в Россию и посмотреть на советскую архитектуру. Это то же самое, что и наши боевики восьмидесятых со Шварценеггером и Сталлоне. Вы видели в американских фильмах прекрасные пляжи Калифорнии, большие дома, или что-то еще и хотели увидеть это вживую. Все дело в эмоциях, но большинство людей в российском правительстве этого не понимают. Между PR и тем, как действует правительство, огромный разрыв. Сотрудники PR-отдела понимают, что подсознание занимает ведущую роль в принятии решений. В начале войны Путин целый час объяснял её причины. Он приводил рациональное объяснение. На самом деле люди поддержали его не из-за этого, а из-за того, что они восемь лет наблюдали убийства русских в Украине. Фактически поддержка специальной военной операции шла от эмоций людей, а не от логичной речи, произнесенной президентом. Её нужно было произнести, но не она стала причиной общественной поддержки.
М.Т.: Я согласна с вами. Майкл Сингер в своих книгах пишет про сознание и подсознание.
Т.К.: Надеюсь, люди из правительства прочитают её.
М.Т.: По вашим же словам американская риторика, которая может привести к началу ядерной войны, по существу является пустышкой, не отображающей действительности. К чему по вашему мнению может привести умышленная эскалация украинского конфликта со стороны Соединенных Штатов?
Т.К.: Вы говорите об умышленной эскалации. Я очень часто слышу о заговоре, целью которого является спровоцировать Третью мировую войну. Если бы этот заговор действительно существовал, то война бы уже давно началась. Это не так сложно. Все, что им нужно сделать, это атаковать Россию какой-нибудь большой ракетой. Российская оборона ответит на это, и на этом все закончится. Это был бы конец света. Идея о том, что существует секретный план, который приведет нас к ядерному Армагеддону, просто неверна. Это не имеет смысла, если вы понимаете, как работают правительства, и понимаете, насколько легко было бы людям в Пентагоне или Белом доме действительно достичь этой цели. Так что нам не следует беспокоиться об этом. Что касается риторики, то американская сильно отличается от российской. Например, если в одной комнате с американцем будет человек, который ему не нравится, он ничего не скажет. В такой ситуации он будет вежливым. Если же американец наткнется на неприятного ему человека в интернете, то резко станет крутым парнем и выскажет все. Именно поэтому Вашингтон ведет себя таким образом.
Американские политики уверены, что здесь, в России, никто не узнает, о чем они говорят, и что их слова не приведут ни к каким последствиям. Поэтому Вашингтон считает, что может говорить о России, что угодно.
Есть такой анекдот: парень из СССР спрашивает у американца считает ли он себя свободным. Американец говорит, что да, ведь он может сколько угодно оскорблять президента Рейгана. Тогда парень из СССР сказал, что тоже свободен, потому что тоже может оскорблять Рейгана. Кроме того, американские политики понятия не имеют, что все, что они говорят, переводится на русский. Такер Карлсон навоняет в Америке, а мы почувствуем это здесь. Американская риторика похожа на троллинг в интернете, где никто не отвечает за свои слова. Недавно канадский психолог Джордан Питерсон взял интервью у американского политика Тулси Габбард. В середине интервью Габбард рассказала, как на самом деле работает Палата представителей. Её члены пытаются лишь сохранить свои места и получить больше пожертвований на избирательные кампании. Формально их работа заключается не в этом, но фактически они делают все возможное, чтобы угодить тем, кто делает им пожертвования, большая часть из которых поступает от военно-промышленного комплекса. Политики не высказывают свое мнение. Они пытаются добиться денег от крупных компаний вроде Raytheon.
Американские политики голосуют так, как выгодно военным корпорациям.
Это системная проблема. Россияне мыслят рационально, поэтому они воспринимают заявление американских политиков как их личное мнение и пытаются привести какие-то рациональные аргументы. Мотивы американских политиков никак не связаны ни с Россией, ни с миром, ни с войной. Они заботятся о выживании в системе.
М.Т.: После начала украинского конфликта проблемы со свободой слова на Западе лишь усугубились: любое мнение, отличное по позиции Вашингтона, немедленно уничтожается. Не идут ли подобные действия американских политиков в разрез с первой поправкой к Конституции США?
Т.К.: Есть «окно Овертона», то есть некоторые границы того, что допустимо и недопустимо говорить на публике. Здесь должен быть баланс, так как слишком размытые границы приведут к хаосу, а слишком жесткие – к ослаблению государства. Это стало одной из причин развала Советского союза. Люди не могли критиковать партию и предлагать какие-либо реформы. Они могли только хвалить партию и работать. Нужно соблюдать золотую середину. Сейчас в Америке границы допустимого значительно ужесточили.
М.Т.: Это нарушает Первую поправку?
Т.К.: Дело в том, что её формулировка позволяет трактовать её по-разному. Она была написана во времена англо-саксонских протестантов разных взглядов. Тогда были опасения, что эти противоречия приведут к проблемам в будущем. В Европе в свое время это вылилось в кровавые столкновения. Тем не менее уже тогда проработали множество нюансов. Людей не судили за шутки, сарказм и так далее. Клевета же была запрещена законом. Свобода слова не дает права врать. Вот классический пример: нельзя кричать «пожар» в переполненном театре. Нельзя использовать свободу слова для провоцирования различных трагедий. Так что всегда были ограничения. Сейчас поправка не работает так, как задумывали её авторы.
М.Т.: Сталкивались ли вы с цензурой или с искусственным ограничением свободы слова со стороны западных технологических компаний в ходе своей журналистской деятельности?
Т.К.: Да. В 2014 году, во время Майдана, я выпустил книгу. Люди, назвавшиеся участниками «Правого сектора», выложили мою книгу в интернет. Они заявили, что взломали сервер и выложили книгу в открытый доступ, чтобы я не заработал на ней. Это был мой первый опыт столкновения с подобным. Затем я взял интервью у немецкого политика Петра Быстрона, у которого была выраженная пророссийская позиция. После интервью он попросил у меня номер телефона, чтобы оставаться на связи. Я дал ему свой номер. После этого я не мог зайти на свои аккаунты в социальных сетях. Они заявили, что заблокировали мои страницы, так как ими пользовался ребенок. Я пользовался этими аккаунтами несколько лет. Там были мои фотографии, я не давал своим детям заходить туда. Было понятно, что это страницы взрослого человека. После этого я долго доказывал, что я взрослый. Я до сих пор не могу зайти в свой аккаунт и не могу завести новые страницы на других устройствах или на другой номер телефона. Они как-то понимают, что это я. Вот так меня удалили с этих платформ. Я еще создал сайт о себе. На Rumble есть канал Tim Kirby Russia. На этой платформе нет цензуры в отличие от YouTube. Там мне не давали зайти на страницу, и мне пришлось переделать её. Не знаю, какая у них была логика. Меня забанили на нескольких платформах, но я пострадал не так сильно, как Эндрю Тейт, который сейчас сидит в тюрьме. Эндрю Тейт и Алекс Джонс подверглись действительно сильной цензуре в интернете.
М.Т.: Еще в середине 90-х годов прошлого века ученые и исследователи отмечали, что либеральные ценности и идеи, которые навязываются США и их капиталистическими союзниками, не разделяются огромным большинством населения нашей планеты. Почему же тогда американцы столько лет так упорно и настойчиво их продвигают?
Т.К.: Не знаю, действительно ли древние римляне интересовались тем, что германские племена делали в своих хижинах, или в их танцах вокруг костров по ночам, или в чем-то подобном. Сейчас происходит то же самое. Они были настолько уверены в своем превосходстве, что их не интересовали всякие недочеловеки. Нельзя забывать, что западная культура во многом восходит к римской культуре. Дальше было средневековье с папой римским во главе, а потом были протестанты и всплеск насилия, произошедший сразу после протестантской Реформации.
Запад уже очень давно убежден в своем превосходстве над другими, которое якобы даем им право отправляться в другие страны, влиять на их население, чтобы привить им цивилизацию.
Римляне ведь тоже считали, что хоть они и убивают другие народы, они несут цивилизацию, поэтому германские племена должны быть им благодарны. Не думаю, что отношение Запада к другим изменилось. Такую же риторику мы слышали о войне в Ираке. Американцы говорили, что да, погибли 2 миллиона человек, но зато Ирак станет частью большого сообщества, и у него будет демократия. Несмотря на огромное количество контраргументов, люди верят, что демократия приведет общество к богатству, гармонии и счастью. Откуда такие представления? После Второй мировой войны Соединенные Штаты превратили Западную Германию и Японию в уменьшенные копии Америки. Это считалось огромным успехом. Здесь опять же произошел феномен исторической инерции. У Америки получилось переделать своего врага под себя и сделать из него богатую страну. Это был великий момент. С тех пор США пытается исправить множество обществ. К сожалению, эксперименты, последовавшие после Германии и Японии, провалились.
М.Т.: Несколько недель назад я брала интервью у Скотта Риттера. Он тоже говорил о превосходстве США. Когда вы говорили о навязывании демократии, у меня в голове появилась картинка с Викторией Нуланд с пистолетом, как она приходит с оружием в другие страны и заставляет их принять американскую демократию.
Т.К.: Так было и с СССР. Тогда говорили: «Пролетарии всех стран, объединяйтесь». Миссия коммунизма заключалась в том, чтобы распространиться на весь мир. Если кому-то не нравился коммунизм, то в этой стране еще не появилось классовое сознание. То есть не только Америка занимается такими вещами. Мне нравится в России, что её идеология основана на Христианстве и евразийстве. Эта идеология основана на ценностях страны и её истории. Она не может быть применена нигде кроме России и бывших стран СССР. Мы не можем превратить Филиппины в Россию. Мы не можем превратить Африку в Россию. Если бы могли, то зачем тратить на это время? Это было бы искусственным образованием, а не результатом естественного хода событий. Это одна из вещей, которая отличает сегодняшнюю Россию от Советского Союза, который в какой-то степени все еще придерживался идеи о том, что все должны принять коммунизм.
М.Т.: То, что вы сказали о Советском союзе, произошло несколько десятилетий назад, в то время как американская демократия не меняется годами.
Т.К.: Советская система была разрушена и заменена чем-то другим. Соединенным Штатам с самого начала удавалось оставаться относительно стабильными. Мы могли бы вступить в дискуссию о том, действительно ли Гражданская война сильно изменила то, как функционирует Америка, но в любом случае это одни и те же люди, тогда как в Советском Союзе все было уничтожено и переформатировано. У Соединенных Штатов не было такого переформатирования на другой идеологический взгляд.
М.Т.: Нужны ли такие реформы США?
Т.К.: Это уже решать американцам. Если мы хотим сохранить общество, к которому мы привыкли, где из семей формируются сообщества, которые образуют штаты и так далее, где люди живут, размножаются и умирают, то сейчас мы этого не получим.
Шокирующая статистика доказывает, насколько несчастной стала Америка, когда отказалась от традиционных ценностей. Сейчас в Америке каждый третий молодой человек в возрасте до 30 лет не знает, каково это, когда к тебе прикасается женщина.
Общество не может так функционировать. Это печальная статистика. В России же женщины хотят замуж, и это то, что привлекает сюда американцев.
М.Т.: И вы помогаете людям переехать в Россию.
Т.К.: Проблема в том, что по законам люди практически не могут сюда переехать. Это то, над чем я сейчас работаю с комитетом, который в основном состоит из членов «Справедливой России». Законы очень затрудняют переезд, и на мой взгляд, это вредит интересам России.
М.Т.: Является ли подмена традиционных ценностей либеральными попыткой Соединенных Штатов создать новый способ мирового управления? Как вы считаете, удастся ли им это, или же их план обречен на провал?
Т.К.: Из формулировки вопроса создается впечатление, что есть какой-то глобальный заговор. Для этого вопроса это не имеет значения, потому что современные ценности, заменившие традиционные, не работают. Мы только что обговорили один из аспектов. Люди несчастны. Они становятся неспособными воспроизводить себя. Одна из основных биологических функций состоит в том, чтобы воспроизвести себя, чтобы наш вид продолжил существовать в будущем. Люди постепенно утрачивают эту способность из-за постмодернистских ценностей. Новые ценности, может, и работают в чьих-то интересах, но не поддерживают общество.
Посмотрите на уровень депрессии и употребления наркотиков. Люди в целом несчастны, пытаются притвориться теми, кем не являются. Это, вероятно, связано с либерализмом, потому что конечная цель либерализма состоит в том, чтобы получить полную свободу от общества и быть кем угодно.
Хочешь быть дельфином, будь дельфином. Это еще называют ярлыками. В 90-х было круто говорить «не вешайте на меня ярлыки». Если я, например, назову вас женщиной, то мысленно отнесу вас к категории женщин. Для тех, кто тянет нас в темное будущее, это является формой угнетения. Я не вижу в этом проблемы. Какая разница?
М.Т.: Я думаю, что проблема еще и в том, что люди не могут принять себя такими, какие они есть. Например, я женщина, и мне нравится быть женщиной. Я не хочу быть кем-то еще. Проблемы начинаются, когда человек не доволен собой.
Т.К.: Это восходит к феминизму. Кто были первыми феминисткам? Это были скучающие богатые домохозяйки Британской империи. Они хотели, чтобы женщины стали мужчинами, так как мужчины превосходят их. Феминистки даже не стали критиковать историков, которые писали про великих вождей, воинов и так далее, и оставляли женщин без внимания. Если бы феминистки обратили внимание на это, то женщины бы получили большее признание в обществе.
Феминистки захотели устранить гендерное разделение общества и позволить женщинам работать в мужских сферах. Это убило женское начало.
Отсюда же вопрос об абортах. Феминизм явил собой женский комплекс неполноценности, который с 19 века распространился по всему миру. Феминизм существует за счет мнения о том, что мужчины их превосходят. Если бы однажды женщины поняли, насколько замечательно быть замужем, когда муж защищает их и заботится о них. Забота о других, вот что женщинам удается лучше всего. Отцы намного хуже справляются с воспитанием детей, особенно когда они болеют. Когда женщины признают свою ценность в традиционном смысле нашего представления о женщине, тогда феминизм умрет, и все могут быть счастливы. Это настоящий кошмар, начавшийся более 100 лет назад, когда женщины попытались взять на себя мужские функции или взять на себя роль мужчины. Это невозможно из-за нашей генетики.
М.Т.: Вы неоднократно высказывались с критикой президентских выборов в Соединенных Штатах из-за многочисленных фактов фальсификаций, которые, согласно мнению миллионов американцев, позволили Байдену украсть последние президентские выборы. Как вы считаете, как такое возможно в стране, которая провозглашает себя источником демократии?
Т.К.: Как это возможно? Как при помощи активистов сбрасывать сотни тысяч дополнительных бюллетеней в определенных округах, чтобы обойти систему и Коллегию выборщиков? Как такое возможно в Америке? США изначально были конституционной республикой. С 1800-х они внезапно стали демократией. Они не создавались изначально как демократия. Ни одна страна не была демократической с самого начала, даже Древняя Греция. Демократия — это ложь.
Идея демократии, в которой правит народ, является ложью. Демократии никогда не было, нет, и никогда не будет.
В общем, будь то коммунисты, капиталисты, феодалы, или саудовские шейхи, по сути, есть система, которая очень похожа на демократию, но большая часть населения, например, крестьяне, находятся внизу иерархии. Есть своего рода элита и оппозиция, которые противостоят друг другу наверху. Есть средний класс, у которого больше власти, чем у крестьян, но недостаточно, чтобы влиять на что-то. Модель общества, в которой мы живем, можно представить как пирамиду, как иерархию. При демократии модель бы выглядела как прямая линия. Реальное общество не вписывается в нее. Есть те, кто обладает большей и меньшей властью. Есть еще концепция о представителях воли народа, за которых голосует население. Откуда вы знаете, что этот человек будет представлять ваши интересы? Есть демократы и республиканцы. Если вы проголосуете за демократа, то ничто не обязывает его соответствовать принципам Демократической партии. Есть республиканцы, которые голосуют как демократы, но баллотируются как республиканцы. Нет никакой гарантии, что политики будут вести себя так, как вы ожидаете, когда голосуете. Это разрушает концепцию представительного правительства, потому что эти люди не представляют ваши интересы. Демократия – это фарс, но приятный фарс. Люди думают, что они на что-то влияют, но на деле они лишь крестьяне. Так везде. Во Франции до свержения короля было три сословия: аристократия, духовенство и крестьяне. Такая система хотя бы основывалась на реальности.
М.Т.: Оцените, пожалуйста, политику действующего американского президента? Почему он, по вашему мнению, не интересуется проблемами внутри своей страны, но оказывает значительную финансовую помощь государствам на другом континенте?
Т.К.: Есть теория, в которую я сам не особенно верю, но многие люди считают ее правдивой. По их мнению, большинство проблем в Америке происходит из-за «вражеских» территорий. Но опять же, я думаю, они знают, как ведется игра. Я не думаю, что их это особенно волнует.
Американцы действительно подсознательно верят, что Соединенные Штаты абсолютно непобедимы. Независимо от того, сколько ошибок совершат или сколько налогов соберут. У них всегда получается, что США лучше всех.
Так что здесь играет роль высокомерие, они не считают, что их должно что-то волновать. Типа, зачем беспокоиться? Кого это волнует? Или тот факт, что у нас есть безумная система, в которой средний политик — это просто политик ради галочки, цель которого – переизбраться на еще один срок. Это их главная задача на посту. Их работа заключается в том, чтобы просто оставаться на своем посту. Это их миссия номер один. У нас также есть система, в которой нет диктатуры, это федеральная система. Так что многое зависит от штатов. Я думаю, что на более мелком уровне немного легче заниматься коррупцией. Знаете, один близкий мне человек сказал, что в США всегда будет проблема с книгами в школах. У нас вечно не хватает учебников, не хватает материалов, бумаги или чего-то еще, но всегда есть новое административное здание за 5 миллионов долларов. Это происходит постоянно. Вопрос в том, куда идут деньги. Джордж Буш-младший сказал, что все было бы гораздо проще, если бы это была диктатура. И в этом вся проблема. Система не работает как односторонняя диктатура. Нам предстоит еще многое сделать.
М.Т.: Согласны ли вы с утверждением о том, что Соединенные Штаты намеренно подливают масла в огонь конфликтов по всему миру, чтобы позволить своему военно-промышленному комплексу получать прибыль от происходящего?
Т.К.: Да, я думаю мы еще неоднократно вернемся к этому вопросу, если в Америке действительно не произойдут радикальные изменения. Несколько лет назад я написал статью, и я все еще верю в то, что военно-промышленному комплексу больше не нужен враг. Ему не нужно вести войны или заниматься какой-либо деятельностью. Это своего рода «окно Овертона». Сложилось такое мнение о военных в обществе и в Вашингтоне, что они могут получить столько финансирования, сколько захотят. Им не нужно вести никаких войн. Я надеюсь, что люди проснутся и осознают все.
Американский ВПК получает финансирование в размере триллиона долларов в год только из-за своего существования.
Надеюсь, этого факта будет достаточно. Конечно, было немало войн, мотивация которых крайне сомнительна. Понятно, почему мы начали войну во Вьетнаме. Это было столкновение между капитализмом и коммунизмом, и идея заключалась в том, что коммунизм не должен распространяться, поэтому мы должны были похоронить его во Вьетнаме. В этом была своя логика. После падения коммунизма все эти войны потеряли смысл. Все сводится к добыче нефти. Заявленные цели не соответствуют реальности, истинная причина войн — это нефть, подпитка военно-промышленного комплекса или что-то еще. Во время войны во Вьетнаме заявленные цели хотя бы имели смысл.
М.Т.: Как вы считаете, какой мировой порядок нас ждет после окончания украинского конфликта? Придет ли конец американской гегемонии?
Т.К.: Ну, возможно, он уже наступил.
Как только Россия сделала первые выстрелы в рамках специальной военной операции, гегемония США закончилась. Россия самостоятельно приняла решение, и никто не смог этому помешать.
Сейчас это, по сути, монополия. Мы не можем быть уверены в том, какую форму примет мир. Мы определенно видим, что будет большой международный, возможно, два международных порядка. Будет Запад со своей гегемонией, и своего рода восточный или южный международный порядок, в котором будут Китай, Россия, Индия, Иран и многие другие. Так что в некотором смысле это может быть что-то вроде конкурирующих международных институтов по обе стороны линии, которые как бы идут друг на друга. Я думаю, что действительно интересным вопросом является то, какими будут деньги? Знаете, мы слышали много слухов из глянцевых изданий о том, как они собираются установить справедливый мировой порядок и создать новую валюту, основанную на товарах разного рода. Это будет справедливо для всех. Я думаю, что когда это произойдет, жизнь сильно изменится. Деньги являются большой частью нашего образа жизни, любые изменения в этой системе повлияют на нас. Мир определенно почувствует эти изменения. Мне сложно предсказывать будущее. Уже сейчас мы с уверенностью можем сказать, что с монополярностью покончено. Есть еще много стран, например, в Африке, в Южной Америке, которые все еще немного напуганы старым гегемоном. Но уже сейчас они начинают сомневаться, что Соединенные Штаты — это властелин мира, который может делать все, что захочет, как раньше. Похоже, что с этим покончено, независимо от того, начнут ли Соединенные Штаты снова процветать или же столкнуться с Гражданской войной 2.0. Кажется, игра уже окончена.