Мира Тэрада, глава Фонда Борьбы с Репрессиями, взяла интервью у Юлии Панасенко, проживающей на территории Испании. Органы опеки и попечительства более года назад обманным путем отняли у Юлии двух дочерей, Викторию и Валерию, во время их пребывания в приюте для беженцев. С момента незаконного изъятия детей и по сей день Юлия пытается вернуть дочерей. В интервью главе Фонда она рассказала о преступных схемах торговли детьми и отмывания денег, осуществляемых испанскими органами опеки и попечительства. По словам Юлии, ни один документ, предоставленный судом, не был переведен на доступный ей язык. Путем обмана, угроз, давления и манипуляций Юлию заставляли подписывать различные документы, а ее дочерей-давать ложные показания против родной матери в суде.
Мира Тэрада: Здравствуйте. Назовите, пожалуйста, полностью ваше имя, фамилию. И как зовут ваших детей?
Юлия Панасенко: Здравствуйте. Меня зовут Панасенко Юлия Александровна. Я мать двух прекрасных девочек Виктория и Валерия.
М.Т.: Скажите, пожалуйста, сколько лет было девочкам, когда их у вас забрали?
Ю.П.: Старшей дочери было 15 лет, младшей – 12 лет, это было год назад.
М.Т.: Пожалуйста, опишите обстоятельства, при которых это произошло
«Данное обстоятельство можно спокойно классифицировать, согласно Международному кодексу Украины, по статье 149 «торговля человеком»».
Ю.П.: 19 марта мы выехали из города Днепр в связи с военными действиями, нас на поезде отвезли в Польшу, из Польши нас направили уже в Испанию. Там некоторое время мы жили в семье, после чего нас всех перевели в приют для беженцев. Приют для беженцев находился в Дерио, туда мы попали 11 апреля, а в ночь с 5 на 6 апреля в 3 часа ночи у меня забрали детей путем обмана. Они мне говорили, что в их стране другие законы. Ситуация была следующая: девочки баловались за обедом, я у них забрала телефон, они сказали, что из-за этого детей надо забрать. Но вы не переживайте, мы не сомневаемся, что вы хорошая мать, мы должны все расследовать и детей вернут. Пользуясь нашим доверием, они нас обманывают таким образом. 6-го числа меня переселяют в другой приют для беженцев, где мне говорят, не переживайте, мы проверим и детей вам вернут. Проверка занимает два месяца и все. Позже, 18- го июля мне выдают 4 конверта, в которых, по их словам, находятся запросы в посольство Украины и в социальную службу нашу, чтобы проверить, хорошая ли я мама или плохая. Естественно, я подписала эти документы, говорю, пожалуйста, проверяйте, делайте запросы. Уже потом, позже будет установлено, что на самом деле эти документы – это некое решение местного суда. Оба документа на испанском языке без перевода, в них говорится, что мои дети из одного приюта перемещаются в другой приют, все.
«Оба документа на испанском языке без перевода».
Что именно написано в этих документах, я узнала абсолютно случайно, когда хотела посетить бесплатного адвоката, к которому так и не попала, но там была женщина, которая мне сказала, что это никакие не запросы, а решение местного суда, о переводе моих дочерей из одного приюта в другой, и что у меня было 2, 5 месяца на обжалование данного судебного решения. Тогда я поняла, почему они мне сказали, что проверка будет идти 2, 5 месяца и что не нужно никуда обращаться и не рассказывать другим беженцам. Они мне сказали, что девочки находятся в лучших условиях, чем были в приюте, поэтому вам даже не стоит нервничать. Мне сказали, что они находятся в лагере типа украинского Артека. Я, естественно, пошла в полицию скрытно и написала заявление. Но учитывая, что переводчик был не мой, и не был заинтересован в моем деле, она не совсем точно перевела на испанский мое заявление. До 30-го сентября меня все время успокаивали, говорили, что не переживайте, вы просто не знаете местных законов, они отличаются, это просто проверка, и все будет нормально. Мои дети по приезду в Испанию пошли в школу, мы прописались, согласно испанским законам, мы оформили медицинские карточки, затем нам выдали пластиковые карты, паспорт иностранца, с которыми проще устроиться на работу и получить другие документы, нужно было еще выучить испанский язык, чтобы трудоустроиться. То есть я все делала в соответствии с испанскими законами. Девочки мои закончили школу в Дерио, все было хорошо.
«Мобильный телефон – был предлогом, чтобы забрать у меня детей, их версии несколько раз менялись, они говорили, что на меня была жалоба, но никаких документов мне не предоставляли».
Мне запретили видеться с детьми, я многократно писала прошения на испанском языке, чтобы мне разрешили видеться с детьми. Но встречи не состоялись, была всего лишь одна встреча 12-го или 18 августа, она длилась 20 минут буквально и на этом все.
М.Т.: В каких условиях находятся? Как они себя чувствуют?
Ю.П.: Официально они ничего не рассказывают абсолютно. Естественно, с девочками мы поддерживали связь, они рассказали, что находятся в одной комнате и еда у них лучше, чем была в приюте в Испании, на этом, в принципе, и все. 14 октября у меня должна была быть встреча с девочками, но встреча не состоялась.
«Кроме того, эти лица пришли уже на прямые и открытые угрозы, то есть они меня заставляли опять подписать какой-то документ, какой, я не знаю, меня с ним не ознакомили».
Я просила, пожалуйста, переведите документ на доступный мне язык, чтобы я могла ознакомиться. Меня удерживали в отдельном помещении 3,5 часа, перевод так и не предоставили. Они сказали, что детей мы тебе возвращать не планируем, а если ты не подпишет документы, то ты их вообще не увидишь больше.
М.Т.: Как вы в целом оцениваете действия органов опеки и попечительства о детях и весь вообще институт ювенальной юстиции в Испании?
Ю.П.: Я считаю, что, учитывая, какие выплаты они получают, это просто торговля, они просто обманывают, потому что мы от них зависим, мы беженцы. Мы уязвимы, мы не знаем их законов, они этим пользуются. Их действия квалифицируются как торговля человеком. Учитывая все, могу сказать, что они нарушают права человека, согласно Конвенции о защите прав человека, основанной в 1906 году, они не переводят документы, они запрещают родителям видеться с детьми. Но главное то, что они на самом деле похищают детей с целью наживы.
«Это позже мы выясняли, что в момент похищения «изъятия», как они говорят, они получают деньги 65 тысяч евро в момент изъятия, плюс от 8 до 12 тысяч евро в месяц выделяется на каждого ребенка, это такая схема отмывания денег путем похищения детей».
М.Т.: Юля, они предоставляли вам какие-то документы без перевода, хоть в одном из этих документов было обоснование их решения. Почему они забрали девочек?
Ю.П.: Нет, абсолютно. Единственный документ, который они мне предъявили 18 числа, что они моих детей из одного приюта перевели в другой приют и что дети хотят видеть бабушку. Здесь есть параграфы, их внутренний протокол, которому они должны соответствовать. Если ребенок изъят по закону, если есть угроза жизни ребенку. Но вот есть перечень протокол, которым они должны соответствовать. То есть, есть краткий перечень, что они должны сделать, кого они должны оповестить и в какие сроки. Ничего из этого сделано не было. Если бы это людям они предоставили, естественно, на русском языке, то я бы ознакомилась.
«Они пользуются нашим доверием и обманным путем забирают детей».
В этом документе уже было заранее указано, что дети будут усыновлены некой семьей, хотя разбирательство еще не закончено и причина изъятия не установлена. Но оказывается, это у них еще одна схема отмывания денег, потому что семья, которая берет этих детей из приюта, тоже получает колоссальные деньги. В зависимости от возраста ребенка, чем старше, тем больше, тоже от 8 до 12 тысяч евро они получают. Учитывая, что в Европе маленькие зарплаты, от 800 до 1000 евро, конечно, это очень хороший способ для них заработать денег нелегальным путем. Они пользуются тем, что мы приезжаем, не знаем законов и языка, доверяем им, так как они нас приютили. Некоторые даже обращались в посольство Украины, просили помощи и президенту писали.
М.Т.: Насколько я знаю, вы тоже обращались в посольство Украины. А какая-то помощь оттуда есть?
Ю.П.: Мы обратились в посольство Украины, но никаких от них действий либо ответа от них вообще не было. Спустя уже месяца три они ответили официально, но это была просто отписка. Мы уже писали и офис президента Украины. Естественно, офис президента тоже отписался на Министерство иностранных дел Украины. И вот так плавно мы дошли и до участкового Украины. Участковый Украины сделать ничего не может, потому что это произошло в другой стране. Он обратно постепенно поднимает это дело вверх.
«Посольство Украины должно как-то проконтролировать, чтобы нам дали адвоката, чтобы соблюдались наши права, но, к сожалению, оно просто ничего не делает».
Больше всего было обидно, что когда мы через СМИ и блогеров придали резонанс этим делам, и когда наша информация уже публично стала известна, то наши украинские СМИ сказали, что это все фейковая информация. Нам еще понадобилось доказывать, что мы реальные люди, я даже где-то украинский паспорт свой показывала, потому что это просто нонсенс.
«Единственное, кому мы благодарны, это представителю России в ООН, который на очень высоком уровне на одном из заседаний ООН озвучил, что похищают детей и назвал страны, в которых это происходит. Огромное ему спасибо за это».
М.Т.: Вы связываетесь и с местными государственными органами, которые осуществляют правосудие, Вы сталкиваетесь с бюрократическими препятствиями на пути воссоединения, а сталкиваетесь ли вы с финансовыми препятствиями? То есть нужно ли вам платить какие-то средства за подачи заявления или еще за что-то? Или все это бесплатно можно делать?
Ю.П.: Конечно, каждый перевод, чтобы понимали, стоит 200 долларов. Заявления, платные услуги адвоката, а мы беженцы, у нас нет средств на это все. То есть мы приезжаем, мы вступаем в программу, мы подписываем договора как беженцы. Государство предоставляет жилье, так как ты не можешь на улице находиться. Это временная защита, которая дается на год автоматически. То есть тебе государство выдает жилье, типа приюта, а затем служба опеки и попечительства выдвигает претензии к тому, что помещение не соответствует нормам содержания детей и что родители, беженцы, должны снять другое помещение на год, чтобы им вернули детей. Затем говорят, что должно быть на счету 3000 евро на счету, затем они должны быть трудоустроены, люди выполняют все требования органов опеки, но детей все равно им не возвращают. И они находят любые предлоги, даже абсурдные для того, чтобы детей не вернуть. Единственное, что они разрешают видеться с детьми 5 дней и дают детей на праздники. И некоторые мамы понимают, что что бы они не делали, детей не вернут. Поэтому они пользуются этими 5 днями и вообще покидают страну, потому что по-другому никак.
«К сожалению, получается так из-за того, что защитить нас некому, мамы, идут на такой ход, как похищение собственных детей из этих приютов».
Сейчас украинские СМИ говорят о том, что зафиксировано более 240 случаев похищения детей и то они все равно говорят мягко, типа взяли под защиту, защищают от чего, спрашивается?
М.Т.: Я хочу попросить вас, так как мы будем готовить для заседания в Организации Объединенных Наций нарезку обращений от родителей, которые пострадали из-за отъема детей. Обратитесь, пожалуйста, к членам Совета Безопасности, что вы хотите им сказать?
Ю.П.: Я бы хотела обратиться и попросить их защитить мои интересы, и чтобы они помогли мне забрать детей оттуда, чтобы они отстояли интересы мои и моих детей. Потому что, к сожалению, на данный момент нет ни одной организации, которая бы защитила нас и наших детей. Вот такая просьба. Если у них есть возможность, чтобы они защитили, пожалуйста. Потому что мы уже больше года нет организации, которая бы встала на защиту нас и наших детей,
М.Т.: Чтобы вы соединились?
Ю.П.: Конечно, это огромный стресс, можете себе представить, что испытали мои дети, когда им говорили одно, а потом их спонтанно удерживали с 11 до трех часов ночи неизвестные дяди и тети, а затем посадили в машину и увезли. У них был шок. Им тоже там до сих пор как бы так общаться. Но мы боимся, говорить прямо, открыто, потому что с 21 ноября по 21 июня у меня вообще не было связи с детьми.
М.Т.: Вы можете сейчас с ними общаться по телефону, встречи не разрешены?
Ю.П.: Мы общаемся по телефону, общаемся довольно нейтрально, видно, что они находятся под контролем и давлением. Ни карточки не передавали, ни вещи не передавали, ни то, что я передавала, то есть не передали. На вопрос, обижают ли тебя там, дочь ответила не знаю. После того, как дело получило огласку, ей внушают, что единственный путь быть свободной, это сказать на суде, что мама плохая, и что она хочет жить в другой семье.
«Помещение, в котором сейчас находятся мои дети, напоминает тюрьму».
Дочь один раз мне призналась, она говорит, мама, я здесь как раб. Ей прямо говорят хочешь быть свободной, соглашайся, что ты хочешь жить в приемной семье, которую она даже не знает и не видела никогда.