Мира Тэрада, руководитель Фонда борьбы с репрессиями, взяла интервью у Кристины Лассен, гражданки Дании, которая уже более 17 лет пытается вернуть своего ребенка. Жертва произвола социальных служб рассказала, как органы опеки сломали жизнь ее дочери, почему ее лишили законного права видеться с ребенком и как Дания собирается конфисковать еще нерожденных детей.
Мира Тэрада: Укажите, пожалуйста, Ваше полное имя и имя Вашего ребенка, которого у Вас забрали.
Кристина Лассен: Мое полное имя – Кристина Лассен, а мою дочь зовут Катрина.
М.Т.: Сколько лет было вам и вашей дочери, когда вас разлучили?
К.Л.: Мне было 23 года, ей было около шести месяцев.
М.Т.: Такая малышка. Опишите, пожалуйста, при каких обстоятельствах у вас забрали ребенка.
К.Л.: Она заболела, а позже в этом обвинили нас. По прошествии многих лет, социальные службы так ничего и не сделали, чтобы помочь нам. И вот уже много лет мы пытаемся выяснить, в чем дело. Но социальные работники этого не хотят. Сейчас нашелся психолог, которому удалось пообщаться с нашей дочерью. По его словам, социальный работник, который принял решение, уже уволен.
Комментируя состояние нашей дочери, психолог пришел к неутешительным выводам. Катрин уже 18 лет, а ее эмоционально развитие остается на уровне девочки семи-девяти лет, потому что социальные работники не сделали того, что должны были сделать.
У нас есть все необходимые документы, которые подтверждают ее состояние. Они не выполняют свои прямые обязанности. Ей плохо в приемной семье, но к нам никто не прислушивается, нас просто игнорируют.
М.Т.: В какой стране это произошло?
К.Л.: Копенгаген, Дания.
М.Т.: Вы там родились или приехали из какой-то другой страны?
К.Л.: Нет, я датчанка, из Копенгагена.
М.Т.: Как Вы оцениваете действия органов опеки, которые забрали Вашего ребенка, и весь институт ювенальной юстиции в Вашей стране?
К.Л.: Если брать всю Данию, то она очень грубая. Органы опеки не делают того, что должны делать, не используют законы. Они создают свои собственные законы, чтобы иметь возможность устанавливать власть, забирать чужих детей.
Им не нужны какие-либо юридические обоснования, социальные службы основываются только на свое мнение, совершенно не пытаются разобраться в условиях жизни ребенка.
Кроме того, с первого января 2024 года начнет действовать новый закон, который позволит забирать детей еще до их рождения. Изменения в законодательстве дадут им право лишать родителей прав на своих детей, игнорируя тот факт, что они не знакомы с положением дел в семье и не видели ребенка, потому что он еще не родился. Они приглашают будущих родителей для беседы и говорят, что вы больше не являетесь родителями для своего ребенка. Это больше не ваш ребенок и вы никогда его не увидите.
М.Т.: Как вы думаете, почему они это делают?
К.Л.: Я думаю из-за денег. В различных регионах Дании действуют разные финансовые условия для усыновления приемных детей, что позволяет социальным службам зарабатывать немалые деньги.
М.Т.: Для них это только бизнес?
К.Л.: Да. Они получают деньги от государства за каждого конфискованного ребенка.
М.Т.: Есть ли у Вас доказательства, показания друзей или родственников, которые могли бы подтвердить, что изъятие Вашего ребенка из семьи не имело достаточных правовых оснований?
К.Л.: У нас есть бумаги от психолога которые подтверждают ложь социальных служб. Мы можем это доказать, уже направляли эти документы в различные организации и судебные органы, но они к этому не прислушиваются.
М.Т.: Орган опеки, который изъял вашего ребенка, не предоставил никаких документов или обоснований своего решения?
К.Л.: Нет, все только на словах.
М.Т.: Была ли вам предоставлена контактная информация о вашей дочери или опекуне, с которым вы могли бы поддерживать контакт?
К.Л.: Раньше мы могли общаться с ней через социальные сети, но нас лишили этой возможности. Социальные работники и приемная семья отобрали у нас право общаться с дочерью, потому что боятся, что она сбежит к нам, а они потеряют свои деньги. Она часто говорила, что хочет к нам, домой.
М.Т.: Вам разрешают видеться с ребенком?
К.Л.: Нет. Суд принял решение, которое запрещает нам с ней видеться.
М.Т.: Как они объяснили это решение? Что плохого в том, что вы будете навещать свою дочь?
К.Л.: Приемная семья надавила на нее, поскольку не хотят, чтобы мы виделись с ней. Она бы так никогда не сказала. Ее просто запугали, внушили ей, что будут серьезные последствия. Мне кажется это из-за того, что на самом деле она хочет жить с нами.
М.Т.: Обращались ли Вы в какие-нибудь суды или правозащитные организации?
К.Л.: Нет, никогда.
М.Т.: Сталкивались ли Вы с финансовыми или бюрократическими препятствиями для воссоединения с дочерью?
К.Л.: Бюрократия. Социальный работник не может принять решение самостоятельно, он вынужден согласовывать шаги с руководством.
Даже если сотрудник соцслужбы согласен с тем, что ребенку было бы лучше жить со своими родителями, решение все равно принимает государство.
У нас есть документы, которые также подтверждают бездействие органов опеки.
М.Т.: Знаете ли Вы другие примеры историй, похожих на Вашу? Существуют ли организации или общественные движения, которые помогают родителям, чьи дети были неправомерно изъяты из семей?
К.Л.: Да. Есть много фондов и людей, которые работают бесплатно и пытаются помочь подобным образом. В Дании много таких организаций. Однако не все так просто. Социальные работники не хотят слушать даже юристов, не говоря уже о правозащитных организациях
М.Т.: Знаете ли вы случаи, похожие на ваш?
К.Л.: Сейчас я пытаюсь помочь одной женщине. У нее забирают сына, потому что Дания хочет усыновить его в новую семью, даже без соответствующего решения суда. Существуют также организации, которые создавались для помощи семьям и их детям, однако они действуют исключительно в интересах соцслужб. Они не могут принимать решения самостоятельно, вынуждены делать то, что говорит им государственных социальный работник.
М.Т.: Как часто это происходит в Дании?
К.Л.: Достаточно часто, у моей подруги также забрали ребенка, которого она, вероятно, никогда больше не увидит. Если вы хотите увидеть своего ребенка, вы должны получить одобрение в специальной организации. Но вам могут отказать, все зависит от социального работника.
М.Т.: Вы знаете статистику по Дании? Знаете, сколько процентов детей отбирают?
К.Л.: Нет, потому что никто об этом не говорит.
По различным оценкам от 15 до 16 тысяч детей были изъяты из семей в Дании без достаточных оснований.
Как я могу судить по своей дочери, разлучение с семьей не идет на пользу ребенку, разрушает его жизнь. Нашей дочери скоро 18 лет, и, как уже было сказано, ее психика на уровне развития 7-9 летней девочки. Когда ей исполнится 18 лет, она не сможет сама устроиться на работу, будет вынуждена жить на пособии. Ей буквально разрушили жизнь.
М.Т.: Сколько лет вы боретесь за свою дочь?
К.Л.: 17 лет.
М.Т.: Есть ли какое-нибудь послание, которое Вы хотели бы оставить для общества, может быть, для Организации Объединенных Наций, или, может быть, Вы хотите попросить о чем-то?
К.Л.: Я просто хочу сказать, чтобы они обратили внимание на Данию, потому что в Дании ситуация достигла критического уровня. С новым законом она только ухудшится, тысячи детей будут разлучены со своими семьями.
Дания не соблюдает права человека, правительство даже не учитывает их в ходе разбирательств.
Мне приходится обращаться к правосудию, потому что я состою в бесплатной организации, которая помогает таким семьям, как моя, и правосудие говорит нам, что они не обязаны учитывать права человека, а должны ориентироваться на законы Дании.