Мира Тэрада, глава Фонда борьбы с репрессиями, взяла интервью у Аллана Хантсома, активиста, общественника и журналиста из Эстонии. Правозащитница обсудила со своим гостем, почему дискриминация русскоязычного населения нарушает Конституцию Эстонии, как государственные власти страны игнорируют решения международных судов и ООН, и каким образом эстонское правительство выдумывает фальшивые обвинения в разжигании межнациональной розни против сторонников сближения с Россией.
Мира Тэрада: Здравствуйте, Аллан! Рада приветствовать вас на интервью для Фонда борьбы с репрессиями. Думаю, многие слышали о притеснении этнических русских в странах Прибалтики, а именно об ограничениях на использование русского языка и отказе признать русских полноценными гражданами страны. Как к этому относятся сами эстонцы? По данным переписи за 2021 год, русские составляют примерно четверть от общей численности населения, то есть наверняка у многих эстонцев есть русские знакомые или родственники.
Аллан Хантсом: Здравствуйте! Чтобы полноценно ответить на этот вопрос, нужно немного углубиться в историю этой проблемы. Она началась не вчера, не позавчера.
Более 30 лет назад, на закате Советского союза, коммунистические власти Эстонии в лице Верховного совета Эстонской ССР приняли закон о гражданстве. Согласно нему, гражданами новообразующейся на месте Эстонской Социалистической Республики Эстонской Республики становились лишь те, чьи предки или кто был сам гражданином первой Эстонской республики до её присоединения к СССР.
Таким образом из списка потомственных граждан исключались все, кто приехал сюда уже после присоединения Эстонии в состав СССР, и их потомки. Этим людям нужно было отдельно сдавать экзамен на гражданство, который включал в себя экзамен на знание эстонского языка, достаточно сложного для многих людей. Даже некоторые эстонцы испытывают затруднения с его сдачей. Таким образом русскоязычная община Эстонии того времени была искусственно разделена на три лагеря. Первый – потомки коренных граждан Эстонии, то есть потомки белых мигрантов, которые мигрировали из Советской России и остались здесь после революции, и потомки староверов, которые живут на территории Эстонии уже несколько сотен лет. Это первая группа. Она была очень небольшая тогда. Вторая группа – это люди, не получившие гражданство никакой страны. Они не получили гражданство Эстонии и не захотели получить гражданство России или другой страны бывшего СССР. Третья группа – те, кто предпочел взять российское гражданство. За эти 30 лет доля русскоязычных с эстонским гражданством выросла. Доля неграждан, так называемых серых паспортов, потому что у них документы серого цвета, уменьшается от банального старения и умирания людей. Кто-то из них все-таки решается покончить с этим статусам негражданина и взять либо российское, либо эстонское гражданство. Доля россиян растет, потому что неграждане страдали от своего статуса и в последнее время выбирали гражданство России. Сейчас этот процесс, к сожалению, затруднен из-за того, что эстонские власти потребовали значительно сократить количество сотрудников российской дипмиссии. Мы коснулись истории вопроса дискриминации. На этом примере мы увидели, как большая часть русских и русскоязычных постоянных жителей Эстонии была лишена гражданских прав.
Неграждане Эстонии не могут участвовать в политической деятельности, не могут избираться сами. Неграждане Эстонии не могут голосовать на парламентских выборах. Из этого складывается фундамент для неравенства, для дискриминации.
Как к этому относятся сами эстонцы? Здесь произошла уловка со стороны тех, кто хотел как можно сильнее разделить наши языковые общины. Понятно, что когда какая-то часть граждан объявляется привилегированной и обладает небольшим преимуществом над другой частью населения, конечно, это повышает самолюбие этой части населения. В данном случае, эстонской. Всегда приятно осознавать, что, может, ты небогатый человек, но твой статус немного выше. Ты титульный гражданин. Те, кто на эту уловку купился, а это большинство эстонских граждан, в свое время активного голосовали за те партии, которые этот раздел по происхождению и по языку предложили. Поскольку русскоязычные в то время составляли треть населения Эстонии, сейчас природные русские составляют четверть, а русскоязычные – по-прежнему треть, то всегда эти 60-70% будут подавляющим большинством, которое доминирует над подавляющим меньшинством, хотя меньшинство не такое и маленькое, как вы могли заметить.
В соседней Финляндии, где количество шведов составляет 5% от общего населения Финляндии, шведский язык является вторым государственным. В отличие от Эстонии, где треть населения русскоязычные, а природных русских – четверть.
М.Т.: Есть также данные, что с каждым годом все больше русских уезжают из Эстонии. Как вы думаете, удастся ли властям Эстонии полностью выжить русских из страны?
А.Х.: Насколько я понимаю, у властей Эстонии не стоит такой задачи, потому что население Эстонии стареет и умирает. Сейчас количество природных эстонцев ниже одного миллиона человек. Считается, что для таких малых народов миллион – это красная черта, красная линия, после которой народ уже не сможет самостоятельно продолжить свое полноценное существование в будущем и становится реликтовым народом. Поэтому в Эстонии остро ощущается нехватка рабочих рук в определенных сферах. Если в каком-то теоретическом сценарии эстонские власти вынудят всех русских покинуть Эстонию, то окажутся в трудном экономическом положении. В некоторых нишах в производстве будет некому заменить русских, например, в торговле, в сфере услуг, даже в полиции, в общем в низкооплачиваемых сферах, где сами эстонцы не очень стремятся работать. Сейчас эти ниши постепенно заполняются выходцами из стран Северной Африки и Ближнего Востока, которые приезжают седа через Евросоюз. Они вообще не владеют эстонским. Если к русским была претензия, что они плохо владеют эстонским, то эти люди им категорически не владеют, и они не собираются его учить. Они приезжают сюда с пониманием, что английский язык доминирует во сем мире. Зачем учить язык какой-то вымирающей нации, если есть великий и могучий английский язык.
Политика властей Эстонии направлена на вытеснение не всех русских, а общественно активных русскоязычных жителей Эстонии, которые могут этой политике противостоять.
Таким людям создаются различные препоны на законодательном уровне. Как правило, против большинства из них были возбуждены уголовные дела. Некоторые были осуждены. В случае, когда понятно, что открытие дело бессмысленно, так как оно быстро развалится, и человек обладает российским паспортом, его просто депортируют. После начала боевых действий на Украине в Эстонии накопилось довольно много случаев, когда общественно активного российского гражданина, имеющего вид на жительство в Эстонии, власти просто депортируют его в течение буквально полусуток, даже не давая возможности собрать вещи. Человека вызывают в полицию под каким-либо предлогом, просят взять с собой паспорт, сажают на несколько часов в камеру и вывозят.
М.Т.: Это ведь открытая дискриминация. Я бы даже сказала, некая разновидность ксенофобии. Почему ЕС допускает такую открытую дискриминацию?
А.Х.: У некоторых россиян немного иллюзорное представление о властях Евросоюза и самом Евросоюзе как о справедливом государстве, где все делается по закону. Это абсолютно не так.
Власти Евросоюза следят за соблюдением принципов гуманизма и демократии только там, где им самим это удобно, а именно в старой Европе.
Здесь, в странах Прибалтики, власти Брюсселя дали местным властям карт-бланш на действия в отношении русских. Местные русские активисты, организации, общины писали письма, обращения, жалобы на действия эстонских властей в Европейский суд по правам человека и в ООН. Все это ушло в никуда. От Брюсселя вообще не было никаких замечаний в адрес эстонских властей по поводу дискриминации местного русского населения. Из ООН несколько раз приходили рекомендации обратить внимание, улучшить, изменить. Рекомендации не обязательны к исполнению. То есть они просто отмахивались, и все.
М.Т.: Некоторые сравнивают положение русских в Эстонии с положением чернокожих в США до недавнего времени. Вы согласны с этим сравнением?
А.Х.: Наверное, есть некоторый перегиб. Насколько мы знаем из фильмов и литературы, вплоть до 60-х годов для негров в Америке даже существовали отдельные заведения общественного питания. Их не пускали туда, где ели белые. Что касается общественного транспорта, они должны были либо ездить на отдельном транспорте, либо на задней площадке. В Эстонии, конечно, такого нет. Здесь идет разделение не на расовом уровне, потому что расово эстонцы и русские близки. Это славяне и финно-угры. Разделение идет на языковом уровне. Чтобы стать своим, нудно выучить эстонский язык и разделять эстонские ценности. В чем они состоят сами эстонцы четко не могут сказать, но они очень любят оперировать таким понятием, что вы должны разделять эстонские ценности, быть лояльными эстонскому государству, политике правящего руководства, хотя руководство меняется.
Собственной эстонской политики не существует, потому что она является частью Евросоюза и следует указам сразу двух центров – Брюсселя и Вашингтона. Поэтому лояльность эстонскому руководству фактически означает лояльность США.
М.Т.: Эстонские власти оправдывают гонения на русских тем, что бывших «оккупантов» лишают привилегированного положения. Как вы думаете, откуда вообще взялась такая риторика?
А.Х.: Эта риторика рассчитана либо на тех, кто не жил во время советской власти в Эстонии, либо помнит это время очень плохо, либо придумал какой-то миф. В Советской Эстонии не было никакого привилегированного сословия. Не было никаких кайзеров и дворян. Например, когда Германия завоевывала какие-то государства, немцы действительно становились хозяевами этих новых территорий. В Эстонии русские в большинстве своем работали в производственной сфере, на заводах. В советское время здесь построено достаточно много заводов, машиностроительных, приборостроительных. Поскольку местной квалифицированной рабочей силы не было, так как до прихода советской власти Эстония была преимущественно сельскохозяйственной страной, то эту рабочую силу приходилось ввозить из других республик СССР, в основном из России. Вы помните, что несмотря на то, что тогда провозглашалось, что рабочий – хозяин в стране, все прекрасно понимали, что рабочий есть рабочий, он просто работает, а не руководит государством. Существовала даже квота на руководящих должностях. Старались делать так, чтобы руководителем был эстонец, природный эстонец с родным эстонским языком, а в лучшем случае, если ситуация этого требовала, заместителем у него был русский. Но это в лучшем случае.
М.Т.: В Эстонии есть дискриминация русских на государственном уровне. Есть ли в Эстонии так называемая бытовая дискриминация? Отказывают ли русским в приеме на работу из-за их происхождения? Сложно ли им снять жилье и так далее? Есть ли какие-то трудности с поступлением в учебное заведение?
А.Х.: Здесь опять же дело не в том, что ты по происхождению русский, а в языке. Есть определенные сферы, где есть требование знания эстонского языка на определенной категории. У нас есть несколько категорий, А и В, которые делятся еще на несколько степеней. Если русский человек не имеет документа, удостоверяющего наличие определенной категории, то его могут не принять на работу, где такая категория нужна. Иногда это доходит до абсурда. К примеру, Сергей Гаранжа еще в конце СССР создал экспериментальную школу в Таллине, которая была позже преобразована в Таллинский русский лицей. Выпускники и ученики этой школы отличались успешными показателями в учебе, побеждали на олимпиадах. Это заслуга основателя лицея. Но он не знал эстонского языка. По крайней мере, не знал на том уровне, который требовался для должности чиновника и руководителя школы, хотя он руководил русскоязычной школой, где ему не требовался эстонский для общения с преподавательским составом и учениками. Его много лет мурыжили штрафами, пропесочивали в эстонской прессе. В итоге его довели до того, что он сам подал заявление об уходе, потому что его просто заклевали. Случай яркий, но отнюдь не единичный. При приеме на государственную службу, естественно, не берут не граждан Эстонии. Там очень жесткое языковое требование, даже в тех регионах Эстонии, где 99% жителей русские или русскоязычные. Если захочется поговорить с кем-то на эстонском, то будет тяжело найти собеседника.
Конституция Эстонии позволяет членам местного законодательного собрания вести дела на русском и общаться на русском, если подавляющее большинство жителей этого региона русскоязычные.
Хотя это прямое нарушение закона о языке, который требует ведения делопроизводства на эстонском языке. В том же Нарвском городском собрании можно наблюдать картину, когда для 90% собравшихся родной язык – русский. Они сначала в кулуарах обсуждают свои дела на русском, а потом формально принимают решение на эстонском.
М.Т.: Есть ли у русских, против которых было введено так много ограничений, возможность отстоять свои права в Эстонии?
А.Х.: Формально такая возможность есть. Любое решение государственной власти можно обжаловать в административном суде. Я знаю очень много дел и сам участвовал в таких процессах, когда в небольших городах Эстонии закрывались единственные в этом городе русские школы. Родители обжаловали это решение в административном суде. Потом дело доходило до государственного суда. Там зачастую даже не принималось к рассмотрению, а если и принималось, то государственный суд, это аналог Верховного суда, тоже, естественно, принимал сторону государства. Было бы странно, если бы государство само себе противоречило в этой политике. В итоге люди обращались в Европейский суд по правам человека, который является в ЕС надгосударственным органом. Там тоже никакой положительной реакции на это не было.
М.Т.: Де-юре есть возможность, де-факто её нет. В Эстонии российские СМИ были объявлены вне закона. В 2020 году Sputnik Эстония был закрыт из-за угроз со стороны эстонской полиции. В апреле 2022 года Елена Черышева шеф-редактор Sputnik Meedia, основанного после закрытия Sputnik Эстония, была арестована. Что об этих гонениях думают эстонские журналисты, ведь в российских СМИ работают и эстонцы?
А.Х.: Я об этой ситуации знаю не понаслышке, поскольку сам работал в обоих СМИ, и Елена Черышева была и является моим хорошим другом и товарищем. Я сам проходил свидетелем по её последнему делу. Сначала выступал в качестве её юридического представителя, но потом следствие быстро переквалифицировало меня в свидетеля с таким намеком, что если будешь дальше активничать, то статус может поменяться на подозреваемого. Эстонские журналисты, скажем так, стараются не замечать таких фактов. Объясню, почему. Эстония – очень маленькая страна. Здесь очень мало живет людей, и соответственно рынок медиасферы очень маленький, очень узок, и очень мало возможностей найти там полноценную работу. То есть фактически весь медиа-рынок Эстонии сейчас – это государственная телевещательная компания ERR и две конкурирующих между собой медиа-группы. Все остальные СМИ, издания и телеканалы либо ведутся на любительском уровне, либо это партийные медиа, скажем так.
Если ты не соответствуешь требованию лояльности эстонских медиа-корпораций, одной государственной и двух частных, то ты из этой сферы вылетаешь, и ты больше никогда там себе не найдешь работы.
Если ты, будучи эстонским журналистом, вдруг выскажешь сомнения в разумности проведения такой политики или какие-то симпатии в адрес России, даже не симпатии, а просто выскажешь сомнение в разумности порчи отношений с таким соседом как Россия, опять таки тебя проклинают как путиниста, как кремлевского соловья, есть у нас такое выражение, и работу в этой медиа-сфере ты теряешь. Да, ты можешь вести свой бложик на уровне социальных сетей или YouTube, но тебе это никто не оплачивает. Это на твой страх и риск и постоянное понимание того, что над тобой висит дамоклов меч.
После 24 февраля прошлого года в Эстонии был принят ряд законов, которые достаточно пространно толкуют симпатии в адрес государства-агрессора. Точно не обозначено, в чем именно эта симпатия и поддержка может выражаться, поэтому любой полицейский, чиновник или суд может это толковать на свое усмотрение.
Несколько людей уже осуждены по этим статьям, потому остальные глядя на них сделали свои выводы. Даже если они что-то такое и думают, то стараются вслух этого не высказывать.
М.Т.: Ужасно, конечно. Депутат Европарламента от Эстонии Яна Тоом считает, что обвинения российских СМИ в пропаганде и репрессии против них были попыткой эстонских властей вернуть утраченные рейтинги доверия, сыграв на антироссийских темах. Вы согласны с этим мнением?
А.Х.: При всем уважении к Яне Тоом, я все-таки это мнение не разделю, потому что в её версии получается, что это просто разовая акция к выборам или опросам общественного мнения. Это не так. Это целенаправленная государственная политика, осуществляемая в Эстонии на всем протяжении её второй независимости: вытеснение российских СМИ из Эстонии, закрытие местных русскоязычных газет, объявление бойкота тем российским СМИ, типа Sputnik, которые здесь когда-то работали. Это не секрет.
Если зайти на сайт правительства Эстонии, там есть такая специальная инструкция с рекомендациями от полиции безопасности не давать интервью российским изданиям.
Я, как бывший сотрудник Sputnik, сталкивался с этим неоднократно, когда обращаешься к людям, политикам, чиновникам с просьбой прокомментировать ту или иную ситуацию, и люди либо просто отказываются общаться на основании, что вы не СМИ, вы – пропагандистское издание, хотя разницы между ними никто не знает и не объясняет, либо не для протокола говорят, что я сам и рад бы дать комментарий и с симпатией отношусь, но я не хочу потом неприятностей. Потому что были случаи, когда даже с министром образования, которая эту инструкцию забыла и дала Sputnik небольшое интервью, ответила буквально на несколько вопросов. Её вызывали в парламент, там песочили, ругали, обвиняли, обзывали, оскорбляли и довели женщину до слез. Она еще беременна тогда была. После этого публично в прессе извинялась за то, что дала интервью такому «вредному и опасному» изданию как Sputnik.
М.Т.: Сталкивались ли вы с преследованиями со стороны эстонских властей?
А.Х.: Я про себя могу сказать, что в 2001 году я был осужден, в то время была такая статья, за разжигание межнациональной розни. В чем заключалось мое так называемое разжигание межнациональной розни? Я был тогда редактором небольшой газеты на русском языке, которую сам печатал за свой счет и за счет товарищей, которые разделяли моё убеждение и хотели мне помогать.
Разжиганием межнациональной розни посчитали тот факт, который был отражен в исторической статье о судьбе бывших военных белой северо-западной армии генерала Юденича, которая после заключения Юрьевского или Тартуского мирного договора с Советской Россией была распущена.
Большинство бывших военнослужащих были фактически умерщвлены в бараках. Умерли люди от тифа, от холода, от голода, потому что им не оказывалась ни медицинская помощь, их не снабжали продовольствием, хотя сами эстонские власти того времени конфисковали у них, у этой бывшей армии, все её финансовые средства и военное имущество. На эти деньги можно было кормить людей еще несколько лет. Этот факт власти посчитали оскорбительным и разжигающим межнациональную рознь. Тогда меня осудили по этой статье. Сейчас в нашем новом кодексе, который теперь называется не уголовным, а пенитенциарным, этой статьи нет. Она декриминализована. В свое время по ней было осуждено достаточно много людей, которые озвучивают неудобные и неприятные для эстонцев исторические факты. Теперь, когда обо мне пишет какое-то медиа, то всегда они этот факт с удовольствием упоминают. Они пишут о том, что я был осужден за разжигание межнациональной розни. Читатель, не знающий подробности этого дела, качает головой: «какой негодяй, разжигал межнациональную рознь».
М.Т.: Как вы думаете, возможен ли новый виток ужесточения репрессий против русских в Эстонии?
А.Х.: Это продолжение той же политики. С сожалением я должен признать, что это не только возможно, но и что это уже происходит на наших глазах. Особенно события форсировались после 24 февраля прошлого года с началом боевых действий на Украине. Самое безысходное для русского населения в Эстонии, что это политика будет продолжаться.
Если Россия добьётся успеха в противостоянии с киевскими властями, на местных русских будут просто отыгрываться. Им будут мелко мстить из-за невозможности навредить России, досаждать всякими запретами и так далее.
Если представить фантастический сценарий, когда Россия потерпит неудачу на Украине, то эта политика продолжится уже по другой причине, как способ отметить победу.
М.Т.: Что русские эстонцы думают о своем, по сути, бесправном на данный момент положении в стране?
А.Х.: Люди, естественно, с этим не согласны и переживают по этому поводу. Самые активные жители Эстонии, кто был недоволен этим на общественном уровне, стараются этому противостоять. Периодически возникают какие-то общественные объединения, партии, которые выступают с призывами прекратить эту дискриминацию, но деятельность этих общественных объединений и партий быстро сходит на нет усилиями властей, а те из местных русских, кто уже разочаровался в борьбе, они просто предпочитают покинуть Эстонию. Они уезжают либо в Россию, либо в Белоруссию, либо на запад в Европу.