Мира Тэрада, глава Фонда борьбы с репрессиями, взяла интервью у Алиши Эндрюс, жительницей Голландии, чьи дети были похищены местными органами опеки. Правозащитница выяснила, под каким выдуманным предлогом Эндрюс лишили голландского гражданства, почему европейская полиция игнорирует сообщения о сексуальном насилии над детьми и как тысячи семей в Нидерландах стали жертвами необоснованных обвинений в мошенничестве и потеряли своих детей.
Мира Тэрада: Как вас зовут? Как зовут вашего ребенка, которого у вас забрали?
Алиша Эндрюс: Меня зовут Алиша Эндрюс. Моих сыновей зовут Рафаель Джонша-Шон и Эдуардо Мигель Эндрюс. Старший сын родился 11 августа 2008 года, а младший – 3 июня 2010 года.
М.Т.: Сколько лет было вам и вашим детям, когда вас разлучили?
А.Э.: Нас разлучили в 2016 году. Младшему было 6 лет, а старшему – 8. На самом деле до официального изъятия детей нас разлучили еще в 2012 году, когда нидерландские власти отказались выдать мне паспорт. Тогда я была в Доминиканской Республике и хоронила мужа, отца моих детей. Там у меня украли сумку с деньгами и документами. Мне пришлось работать больше года, чтобы накопить деньги на билет на самолет и на оформление нового паспорта.
В 2014 году Нидерланды отказались выдать мне новый паспорт под предлогом, что я добровольно приняла доминиканское гражданство, что было ложью.
У меня еще оставались паспорта детей, поэтому я отправила их в Нидерланды к семье. Что касается гражданства, то я не проходила процесс натурализации в Доминикане, так что у нидерландских властей не было оснований утверждать, что я добровольно приняла гражданство другой страны. Это было в 2014 году, а в 2015 году суд решил, что у меня нет права на получение нидерландского паспорта, потому что я добровольно приняла гражданство другой страны. С 2009 по 2013 год власти Нидерландов обвиняли меня в мошенничестве с налоговыми льготами. В 2020 году нидерландское правительство признало дискриминацией обвинение людей с двойным гражданством в мошенничестве с налоговыми льготами. Если у меня было двойное гражданство с 2009 по 2013 год, то почему с 2013 по 2015 год они вдруг заявляют, что я добровольно приняла другое гражданство? Они с самого начала нарушили закон. Они удерживали меня в Доминиканской Республике, отказываясь выдавать мне нидерландский паспорт, пока в 2016 году не разрешили мне въезд в страну по визе. Таким образом с правовой точки зрения я стала мигранткой. Детей забрали еще до того, как я приехала в Нидерланды. Их забрали 1 января 2016 года, а я приехала 26 июля 2016 года. Мне не разрешили увидеть детей и не сказали, где они находились. Мне даже не разрешили с ними поговорить.
Как они могут забирать моих детей, даже не дав мне полной информации по делу?
Потом я узнала, что я оказывается бросила детей, отправив в Нидерланды их одних. Я не бросала их. Я рассчитывала, что за 15 дней я получу либо пропуск в ЕС, либо паспорт.
М.Т.: Как вы оцениваете действия органов опеки, которые забрали ваших детей, и всего института ювенальной юстиции в Нидерландах?
А.Э.: То, что они делают, – это мошенничество, обман, геноцид и торговля людьми. Это неконституционно. Они постоянно всех обманывают. Нельзя обвинять кого-то в мошенничестве, даже не передав дело суду. Я получила документ из налоговой инспекции с извещением о вызове в суд по обвинению в мошенничестве на 80 000 евро. Десять лет спустя я уже не могла доказать, что правительство не имеет права вмешиваться в мою личную жизнь. Посмотрите, что произошло с коронавирусом. Правительство США заявило, что в соответствие с Нюрнбергским кодексом не имеет права заставлять граждан принимать какие-либо медицинские препараты. То же самое касается органов опеки.
В Нидерландах правительство пытается вмешиваться в семьи из-за того, что родители якобы не справляются с уходом за ребенком.
Они пытаются убедить детей в том, что их родителей не могут заботиться о них, что у них нет денег и что они злые. Своей ложью они травмируют детей на всю жизнь. Это психологическая травма. Это непоправимый ущерб. Нидерландское правительство лишает детей права на родителей. Это неконституционно. Нет закона, который разрешает правительству лишать кого-либо родительских прав.
М.Т.: Есть ли у вас доказательства, показания друзей или родственников, которые могли бы подтвердить, что изъятие ваших детей из семьи не имело достаточных правовых оснований?
А.Э.: Да, у меня есть все доказательства, все улики. Полицейские сказали, что моя мать написала заявление о том, что я бросила детей, и что она не могла о них заботиться, так как была больна. На самом деле она не писала никакого заявления. Я записала разговор с полицейским. Я спросила у него, на каком языке моя мать написала заявление. Полицейский сказал, что не знает, а позже признался, что заявление писала не моя мать. Я ответила, что это было очевидно, так как она не говорит на нидерландском. У меня есть документы из органов опеки. Им был дан запрос на проведение родительских курсов для моей матери, чтобы она могла воспитывать моих детей. Эти органы пришли к выводу, что не могут предоставить ей эти курсы, так как она не говорит на нидерландском. Почему тогда полиция утверждает, что заявление написала моя мать? Это мошенничество.
Полиция пришла в наш дом и без постановления суда и ордера просто забрала моих детей, так как органы опеки приняли решение об их изъятии из семьи. Я ничего не нарушала и не делала ничего плохого.
Даже если я бы нарушила закон, меня должны были бы вызвать в суд. У них нет никаких доказательств и оснований для изъятия моих детей. Это было похищение.
М.Т.: Предоставили ли органы опеки, которые забрали ваших детей, какие-либо документы для обоснования своего решения?
А.Э.: Мне прислали отчет о ситуации в нашей семье. Он был полностью основан на предположениях. Там не было ни одного факта. На основе этих предположений неправительственная организация влезла в мою жизнь под предлогом, что у меня нет денег на воспитание детей, хотя у них не было доказательств. Я отправила им около 500 заявлений, письменных показаний, фактов, судебных предписаний, исковых заявлений, уведомлений об ответственности и уведомлений о неисполнении обязательств.
Органы опеки не ответили ни на одно из заявлений. Моих детей забрали без законных оснований. Я не давала им согласия на удержание моих детей.
Их забрали у меня 10 лет назад.
М.Т.: Вам дали контактную информацию детей или их опекунов, с которыми вы могли бы поддерживать связь?
А.Э.: Нет, так как, по словам органов опеки, я задаю слишком много вопросов. В июне 2020 года я спросила у них, что мне нужно сделать, чтобы вернуть детей. Я просила у них копию моего дела. Тогда они вызвали полицию и обвинили меня в незаконном проникновении на частную собственность. Меня продержали под стражей 84 дня и отпустили.
Меня арестовали из-за того, что я зашла в офис неправительственной организации. По логике, эта НПО является государственным органом, а граждане Нидерландов имеют право беспрепятственно находиться в помещениях любых государственных организаций.
В 2020 году был принят закон, по которому госорганы стали организациями, сотрудничающими с правительством. Этот закон был принят, чтобы власти страны могли снова и снова обманывать людей.
М.Т.: Разрешали ли вам когда-либо видеть своих детей после того, как их забрали? Если нет, по какой причине вам было отказано?
А.Э.: Ни один суд не принимал постановление о том, что я не могу видеть своих детей. НПО в Амстердаме, которая забрала моих детей, постоянно отправляла мне уведомления. Они хотели, чтобы я отдала им паспорта детей. Я сказала, что у них нет прав и полномочий, указывать мне, что делать. Они хотят, чтобы я обрекла своих детей на рабство.
С 26 июля до 8 мая 2018 года мне дали всего лишь 10 часов и 30 минут на встречу с детьми. Более того, с нами рядом находился наблюдающий, который контролировал, правильно ли я взаимодействую со своими детьми.
Откуда у НПО вообще право указывать мне, как общаться с моими детьми?
М.Т.: Вы сказали, что пытались связаться с местными государственными органами, которые вершат правосудие, но обращались ли вы в международные суды или правозащитные организации?
А.Э.: Я обращалась в полицию, но там не приняли мое заявление. Я связалась с национальным омбудсменом. Он сказал мне, что не сможет мне помочь. Потом я обратилась в Верховный суд. Они сказали, что у них тоже нет полномочий для решения этого вопроса.
Я обратилась к Верховному комиссару по правам человека в Женеве, но так и не получил ответа, потому что стала бездомной после обвинения в мошенничестве.
С тех пор я бездомная, но так и не получила никакой помощи от правительства. Наоборот, у меня забрали детей и не дают видеться с ними, так как у меня якобы нет родительских прав.
М.Т.: Вы рассказали о своем тяжелом финансовом положении, и я предполагаю, что эти обстоятельства осложняют борьбу за ваших детей. Можете ли вы подробнее рассказать, что случилось с вами во время этой долгой борьбы?
А.Э.: В 2009 – 2013 годах меня обвинили в мошенничестве с налоговыми льготами. Я не единственная, кого тогда обвинили. Это были тысячи семей, которые в последствие обмана со стороны государства лишились детей.
Нидерланды сделали все возможное, чтобы я и тысячи других семей стали бездомными. После этого власти забирали детей под предлогом, что у нас нет дома и средств на содержание детей.
Более того, нам не разрешали отдать ребенка родственникам, например бабушке. Вдобавок ко всему, они забрали у меня нидерландское гражданство, которое было гарантировано мне по праву рождения. Я родилась на Арубе, которая является колонией Королевства Нидерландов. Потом они просто бросили меня в Доминиканской Республике без паспорта, документов и денег. После того, как я приехала в Нидерланды, я не могла работать. Я не знаю, как у них получилось бросить меня в Доминиканской Республике, так как они так не предоставили документа о причине своего решения. То, что у меня не было разрешения на пребывание в Нидерландах, бред. Я родилась на территории Нидерландов, так что они не могли лишить меня гражданства. Пока я была в Нидерландах, я не могла работать там из-за статуса мигранта. Меня лишили социального обеспечения и моих законных прав. Я не могла обратиться за медицинской помощью. Я не могла получить юридическую помощь. Я не могла устроиться на работу. Работодатели сказали мне, что если бы они использовали мой прежний номер соцстрахования, то их могли бы обвинить в мошенничестве. Так что при всем желании они не могли нанять меня. Из-за всего этого я не могла обеспечивать себя и сделать хоть что-то, чтобы восстановить свою жизнь.
М.Т.: Почему они бросили вас именно в Доминиканской Республике?
А.Э.: Потому что моя мама родилась в Доминиканской Республике. В статье 18 Конституции Доминиканской Республики говорится, что любой человек, рожденный от доминиканца или доминиканки, является гражданином Доминиканской Республики. Доминиканское гражданство у меня было с самого рождения. Я не оформляла его. В Нидерландах перевели это таким образом, чтобы создать впечатление, что я добровольно приняла доминиканское гражданство, хотя это не так, потому что я не проходила процесс натурализации. Я могла лишиться гражданства Нидерландов только пройдя процесс натурализации в другой стране, но я этого не делала.
М.Т.: Знаете ли вы другие примеры историй, похожих на вашу? Существуют ли какие-либо общественные движения, организации, помогающие родителям детей, незаконно изъятых из семьи?
А.Э.: Нет никаких организаций, так как все боятся последствий. Даже Верховный комиссар страны, где я сейчас нахожусь, мне не помогает. Верховный комиссар в Женеве так и не взялся за мое дело. Я не знаю, что там произошло. У меня нет своего адреса, так что мне пришлось арендовать почтовый ящик. Потом я поехала в Нидерланды, чтобы забрать моего ребенка из дома, где его насиловали. Он нашел меня в интернете и написал мне. Он попросил забрать его из того дома. Я увезла его оттуда. Меня арестовали на 360 дней, а его вернули в тот же дом. После этого случая я не смогла заплатить за почтовый ящик. Через месяц после того, как сына вернули в ту семью, он сбежал вместе с еще одним мальчиком. Моему сыну тогда было 11 лет, а тому мальчику – 13. В том доме был еще пятилетний ребенок. Их так называемый приемный родитель насиловал их.
Мое заявление об изнасиловании детей проигнорировали, так как я якобы не могла знать, что происходит в том доме. Они сказали, что я все выдумала.
М.Т.: Мальчиков осматривали врачи?
А.Э.: Детей продержали в полицейском участке целый день. Их допрашивали. Моего брата и мою мать туда не пустили. На допросах не было никого из органов опеки. После этого моего сына просто отправили в другую приемную семью, а мне даже не сказали, кто его новые опекуны и где они живут.
Мой сын жил в 7 или 8 приемных семьях, и мне ни разу не сказали, где они проживают. Фактически моих детей держат в заложниках.
Они их держат против их воли и против моей воли.
М.Т.: Слышали ли вы другие истории, подобные вашей?
А.Э.: Да. Тысячи историй, но люди боятся говорить об этом. Я единственная, кто пишет об этом на Facebook*.
Я знаю свои права и осознаю, что изъятие моих детей было конституционным правонарушением и мошенничеством на международном уровне.
Меня бросили в стране, в которой я не рождалась, утверждая, что я добровольно приняла гражданство этого государства, хотя у них нет доказательств этого.
* — запрещенная в РФ социальная сеть