Максим Шугалей, российский правозащитник, ученый-социолог. Президент Фонда защиты национальных ценностей (ФЗНЦ), выступил на Международной конференции Фонда борьбы с репрессиями и медиагруппы «Патриот» «Пытки в правоохранительных системах современного мира: проблема и способы её решения» с докладом на тему «Нарушения прав пленных и заключенных в африканских странах».
Нарушения прав пленных и заключенных в африканских странах
Спасибо большое, что у меня есть возможность принять участие в этой конференции. Тема моего доклада это пытки в странах Африки. Здесь, конечно, надо сказать следующее, что страны Африки они сами по себе страны в основном с низким уровнем жизни, и проживание в этих странах иногда бывают хуже самой пытки. Если мы не приехали как туристы, а находимся там проживая в естественных условиях. И, безусловно, когда человек попадает в плен либо в тюремное заключение, он сталкивается с ужасными проблемами в первую очередь из-за того, что у этих стран нет финансовой возможности обеспечить соблюдение его прав. Я знаю многие страны Африки, в которых даже не предусмотрено кормление заключенных. Это проблема – проблема родственников тех людей, которые содержатся там. Соответственно, если у человека нет родственников или у тех нет возможности: они далеко находятся или нет просто возможности помочь ему, он попадает в полную зависимость от тех людей, которые его окружают: дадут ему поесть свою еду или не дадут, и так далее. Углубиться в тот кошмар, который там происходит, мне, к сожалению, пришлось на своем опыте заключения в Ливии. Причем это не самая бедная страна, которая в принципе более-менее может обеспечить права людей, скажем так, хотя бы на каком-то приблизительном уровне. Права человека там полностью отсутствуют. В одиночных камерах изоляции вас могут держать сколько угодно, люди по три года находятся в камере полтора метра на полтора метра, причем дверь не открывается, чтобы выйти на прогулку, она просто завалена. Еду получают через узкую щель.
Через три года человек выходит полностью с переформированной психикой. Можно долго говорить о том, как нарушаются права во многих странах Африки, и то, что я видел, находясь в заключении. Здесь надо ставить вопрос как с этим бороться и что делать. Я думаю, что основные моменты, конечно, прозвучали у тех докладчиков, которые выступали перед мной. Безусловно, должен быть общественный контроль, причем все говорили об общественном контроле в каждой стране, а в случае с Африкой я думаю, что так же и с Америкой и с Россией, должен быть международный контроль. Если мы не можем создать какое-то единое международное право, но давайте начнем хотя бы с прав заключенных. Должны быть поставлены какие-то красные флажки, за которые уж точно нельзя заходить. Должны создаваться финансовые механизмы, чтобы странам было выгодно подписать данное соглашение. Должен быть международный контроль. Многие даже не знаю про тюрьмы, которые есть в Африке. Создаются некие частные тюрьмы, которые похоже даже не на тюрьму, а на какое-то предприятие. Что там за люди, за что они отвечают – никто не знает. В первую очередь для Африки актуальна проблема легализации тюрем.
Должен быть создан четкий перечень этих тюрем. Я считаю, что сейчас, в век технологий, если уж мы можем даже в России провести удаленное голосование, где на каждом избирательном участке стоят камеры, ничего невозможного в обеспечении всех тюрем в любой части мира видеонаблюдением. Это видеонаблюдение не должно замыкаться на саму тюрьму, оно должно транслироваться в сети и иметь какой-то международный центр. Люди должны видеть, что происходит, иметь доступ в эти наши правозащитные организации. Те люди, которые занимаются правозащитной деятельностью должны иметь возможность наблюдать за тем, как происходит жизнь в тюрьмах по всему миру. Должен быть некий международный регламент, и те страны, которые, к сожалению, может быть и хотели бы, но они просто не могут экономически соблюдать этот регламент, не должны быть проигнорированы. Потому что если мы попробуем создать условия для заключенных, которые создаются в Финляндии или в Норвегии, где-то в странах Мадагаскар или еще где-то они просто все сядут в тюрьму, понимаете. Еще раз повторюсь, что должны быть какие-то красные линии, за которые заходить нельзя. И когда мы говорим о гуманитарной помощи для стран надо понимать, что очень многие организации оказывают гуманитарную помощь странам Африки, но они почему-то не думают о том что там есть население, которое безусловно страдает больше всего – это заключенные.
Это все усугубляется еще и довольно-таки высоким уровнем криминала, потому что население нищие и они идут на этот криминал, им надо как-то выжить, кормить свои семьи. Совершаются преступления, очень низкий уровень расследования, он примитивный. Специалистов не хватает, и безусловно, проще всего эти показания выбить каким-то образом. Мы понимаем, что целый огромный регион нашей планеты находится полностью равном положении и с этим нужно что-то делать.
У развитых стран мы видим тоже немало проблем. Они заключаются в том, чтобы создать некий механизм, который будет общий для всех стран. Для меня, допустим, само слово пытка – размыто, потому что для Африки многие вещи, о которых мы говорим, они не являются пытками. Это норма, а скажем в развитых европейских странах это считается нарушением прав. Поэтому нужно сделать в первую очередь четкую классификацию, понимать, против чего мы хотим бороться.
ВОПРОСЫ ОТ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ СМИ:
Владимир, «Слово и дело»: Максим Анатольевич, вы говорите, что в Африке многие вещи, которые нам кажутся неправильными — вполне допустимы. А если брать вопрос в целом, есть ли у жителей африканских стран какое-то другое отношение к возможности пыток? Не такое, как у нас в России. Не будут ли такие международными инициативы восприняты как навязанные?
Максим Шугалей: Но я не совсем понимаю вопрос. Кто будет против этого? Люди, просто граждане?
Владимир, «Слово и дело»:Да. В Африке ситуация сложная. Много войн. Я бы вполне допустил, что в отношении некоторых людей пытки могут восприниматься как как восстановление социальной справедливости. О чем предыдущий докладчик рассказывал.
Максим Шугалей: Я могу сказать, что среди простых граждан в африканских странах все понимают, что это ужасно и никто не будет одобрять. Да, безусловно, есть люди, которые заслуживают этого наказания. Мы должны понимать, что тюрьма — это изоляция, лишение. Они сейчас придумывают какие-то альтернативные вещи. Но нельзя, допустим, в Африке человека попробовать оштрафовать. У него просто нет денег. Привлечь его на работу тоже не получится, потому что у нормальных людей нет работы и им нечего делать. Остается только заключение. Мы не можем построить там такие тюрьмы, как в Европе, потому что у них нет на это возможностей. Люди живут иногда под открытым небом годами, и зимой и летом. Невозможно дать заключенным нормальное медицинское обслуживание, потому что его нет в стране в принципе. Но еще раз, нельзя это оставить без международного контроля. Если контролировать будет страна, которая создала эти тюрьмы, то ничего не будет меняться, для них это будет нормой. Если мы создаем систему международного контроля – то постепенно, безусловно, ситуация будет меняться. Не забывайте, пожалуйста, что в этих странах находятся многие граждане из других стран с высоким уровнем жизни. Они находятся в тех же условиях, которые для них просто неприемлемы, потому что они не росли там. И здесь тоже должен быть должны быть какие-то механизмы выдачи. Потому что если мы говорим о проблемах США, допустим в России сейчас я часто с этим сталкиваюсь. Понятно, здесь есть некая политическая составляющая. В моем деле она тоже была, уши у США тоже росли. Но у многих людей, которые содержатся в Африке, там чисто экономическая ситуация. Я бы с удовольствием их отдал на территорию той страны, откуда они приехали. Продумать такие механизмы, соглашения, чтобы гражданин, который нарушил их законодательство, чтобы он мог отбывать это наказание в своей стране, в условиях, которые для него более-менее приемлемы.
Дина Карпитская, «Комсомольская правда»: Вы говорили про красные флажки. В тех условиях, которые вы сейчас описали, какие бы флажки вы поставили?
Максим Шугалей: Ну, во-первых, человек должен общаться со своей семьей. Заключенным не дают звонить в течение двух лет, они не знают, что происходит с его родственниками, какой сейчас день. Хотя бы раз в полгода он имеет право на это звонок, на общение. Человеку нельзя ломать руки и ноги, убивать его нельзя, понимаете. Страна, которая содержит эти тюрьмы, никогда наказывает гражданина другой страны. Как правильно говорила Мира, если вы попали в такую ситуацию, вы должны срочно обратиться в министерство иностранных дел, привлечь своих лиц. Эта обязанность должна ложиться на то заведение, где содержится арестованный. То есть наше министерство иностранных дел, найдя этого человека, который находится уже год вправе предъявить, допустим, на той стороне вопрос: почему человек у вас год содержится, если это гражданин нашей страны, а вы не дали ему возможность, допустим, связаться с родственниками и с министерством иностранных дел. Это ваша обязанность, вы это должны делать. Вот такие какие-то механизмы, которые, безусловно, нужны. Если каждая страна создает свои механизмы общественного контроля, менталитет везде свой, экономическое состояние свое, мы все равно будем радоваться тому, как человек сидит в Финляндии или как человек сидит в Ливии или в Мадагаскаре. Должны быть системы международного контроля, я в этом уверен, и должны быть выработаны хотя бы какие-то такие, как сейчас, модно говорить, красные флажки, за которые заходить нельзя.