Иван Мельников, правозащитник, вице-президент российского подразделения Международного комитета защиты прав человека, выступил на Международной конференции Фонда борьбы с репрессиями и медиагруппы «Патриот» «Пытки в правоохранительных системах современного мира: проблема и способы её решения» с докладом на тему «Международные юридические проблемы в систематизации различных форм пыток и привлечения виновных к ответственности».
Международные юридические проблемы в систематизации различных форм пыток и привлечения виновных к ответственности
Здравствуйте снова, коллеги, кто с нами остался в столь позднее время на этой очень важной на мой взгляд теме. Я бы хотел посвятить свой доклад системным проблемам и путям их разрешения. Ну и акцентировать ряд тех сегодняшних историй на конкретных кейсах, с которыми мне довелось сталкиваться. В частности, коллега рассказывал об историях, связанных с тюрьмами в Латинской Америке. Например, в странах Азии, на самом деле, у нас тоже очень катастрофическая ситуация. Про Африку Максим рассказывал сегодня, про ужасные условия. Я бы хотел акцентировать внимание на странах Азии и на тех проблемах, которые существуют. Например, дело наших российских ученых Александра Игнатенко, Николая Килафяна и Артема Рябова, которые уже почти два года находятся на Шри-Ланке. Длительное время они провели в заключении, несколько месяцев они провели в сизо в ужасных условиях.
Это вот зарисовка, то, что нарисовал, как раз, один из наших ребят. То есть как выглядит тюрьма. Чтобы понимали, там порядка ста человек в маленькой камере. На двух человек приходится одна такая подстилка, это даже не матрас. И, соответственно, питание ужасного качества. Наши граждане приобрели большое количество хронических заболеваний, проблем со здоровьем после этого дела. При этом их продолжают держать в сизо. Им удалось выбраться. Мы писали всем, мы писали президентам, активно включился российский МИД, причем на уровне министра иностранных дел, который взял лично на контроль это дело. Были переговоры на самом высоком уровне, удалось изменить меру пресечения. Но многие иностранцы, в том числе и граждане, находятся по многу месяцев в этой тюрьме. При этом они находятся там без каких-либо обвинений, реальных доказательств их вины. Они находятся там по много лет. Чтобы вы понимали, наши ребята там находятся уже фактически 2 года. Из 13 свидетелей обвинения допрошены всего двое. Им сказали: ребята, пожалуйста, вы должны признать вину, иначе вы будете сидеть на острове без медицинской помощи. В Шри-Ланке они не могут получить необходимую медпомощь. При этом они не могут зарабатывать деньги, не имеют право на это. Они находятся в условиях домашнего ареста, фактически. Пожалуйста, сидите, но до 6 лет примерно мы будем допрашивать вас. И здесь вопрос: та проблема, которая существует, системная проблема в большинстве стран, это вопрос правосудия. Пытки зачастую существуют потому что очень сложно это доказать. Потому что суды зачастую имеют уклон в сторону следствия.
Мы не верим этим преступникам, как считают многие судьи, и мы с вами получаем то, что получаем. Хотя человек, находящийся в СИЗО, он вообще не является согласно нормам любого права любого государства, не является еще официально виновным. Катастрофическое давление происходит в США. Я бы обратил внимание на то, что есть кейсы как раз связанные с защитой прав наших граждан. Очень важный кейс нашего гражданина Константина Ярошенко, в отношении которого мы с коллегами после предыдущей нашей конференции подготовили соответствующие обращения. И на сегодняшний день готовится резолюция, где мы просим и призываем власти США расследовать пытки в отношении Константина Ярошенко, подписанная целым рядом правозащитников. Надеюсь, что по итогам сегодняшней конференции мы получим дополнительные подписи, в том числе я обращу внимание на то, что Константин Ярошенко был похищен в одной из африканских стран, реально похищен. То есть не было решение о его экстрадиции, его просто схватили, его пытали. Было проведено независимое расследование со стороны американских детективов, они приезжали туда и получили доказательство показания целого ряда наемников, которые сообщили о том, что по заказу сотрудников DEA, так называемого, это американское правоохранительное ведомство, занимающееся борьбой с наркотиками. Они пытали Константина Ярошенко. Данные доказательства были предоставлены в суд, однако судья несколько месяцев назад не принял заявление, отказал в пересмотре дела. Я считаю, что это недопустимо, потому что, конечно, если есть такие явные нарушения то пересмотр дела должен обязательно быть.
Я надеюсь на то, что все-таки власти США в том числе, обратят внимание: почему в отношении целого ряда афроамериканцев сейчас начинаются у нас пересмотры дел, а в отношении русских при наличии обстоятельств почему-то нет. Может быть это тоже такая форма дискриминации? Я поддерживаю, я считаю что не важно, какой нации человек. Все должны иметь равное право на соответствующее исправление правосудия, и тогда мы сможем побороть пытки. Тогда будут те сотрудники правоохранительных органов привлечены к необходимой ответственности. Отдельное внимание я хотел бы обратить, конечно, на в том числе целый ряд нарушений прав наших граждан в США. В частности и Мира через это прошла, прошел и Олег Никитин, который недавно вернулся из США, и целый ряд других наших граждан, которые после отбытия ими наказания официально, не важно какие бы то ни было обвинения, в основном они практически всегда надуманные. Но при этом я обращу внимание, то есть вы представляете, ваш срок закончен, но при этом вас сажают в депортационную тюрьму на длительный промежуток времени. Мира пробыла почти 4 месяца в депортационной тюрьме, Олег Никитин более двух с половиной месяцев после отбытия срока. Вам не оказывают необходимую медицинскую помощь, вы так же, как заключенный сидите, но при этом непонятно, за что вы сидите. И за это платят американские налогоплательщики, причем очень немаленькие деньги. И мы с вами имеем нарушение прав граждан и издевательства за счет американских налогоплательщиков. Думаю, что далеко не всегда они были бы рады в этом контексте.
Я думаю да, мы обсуждали этот вопрос в одном из интервью и говорили о том же с американскими гражданами, с семьями жертв. Они говорили, что если бы граждане Америки знали бы о том, что происходит и сколько денег на все это тратится, безусловно они бы каким-то образом попытались препятствовать этому.
При этом по некоторым данным это несколько сотен долларов на каждого заключенного выделяется на все вместе. То есть на содержание одного заключенного в депортационной тюрьме несколько сотен долларов выделяется из государственного бюджета. При этом только несколько долларов из этих многих сотен доходит на питание тех же самых заключенных. Поэтому я обращу внимание, что, конечно, такой вопрос еще возможно имеющий отношение к коррупции. Отдельная тема — это пытки и борьба с пытками в России на сегодняшний день, на мой взгляд. Все-таки у меня очень большой опыт посещения, много сотен посещений, может 500 в общей сложности. Я посещал различные места заключения, не только СИЗО и тюрьмы, но и отделы полиции в том числе. У меня есть понимание, что у нас происходит и как с этим бороться. Конечно, это системная, серьезная проблема. Я считаю, что мы, как участники конференции, должны приветствовать сегодняшнее принятие этого закона, это очень важный закон. Очень важно, что теперь пытки отнесены к категории особо тяжких преступлений. Потому что раньше был срок давности по преступлениям. Мы видим с вами, что зачастую эти преступления всплывают наружу только спустя много лет, мы получаем те или иные видеозаписи, какие-то вопросы, проблемы. В России на сегодняшний день эта ситуация может измениться. То, что Единая Россия сегодня об этом заявила, я думаю, учитывая большинство в парламенте, это в принципе мы можем говорить о том, что этот закон уже принят на сегодняшний день, несмотря на то, что официально он еще не подписан. Думаю, вряд ли кто-то будет противодействовать принятию этого закона, это очень хорошо. Очень большая и важная работа независимых правозащитников в этом направлении была проведена для того, чтобы тема была замечена, чтобы этот закон пришел.
И я надеюсь на то, что дополнительные поправки и доработки будут происходить на площадке государственной думы в том числе с участием независимых правозащитников. Будет усиливаться независимый общественный контроль. Это не только тема России, это тема всего мира. Мы с вами поняли, что только независимый общественный контроль, внимание журналистов, внимание со стороны правоохранительных органов, надзорных независимых ведомств — это те столпы, на которых может держаться реально борьба с пытками на сегодняшний день, это очень важно. Конечно, я очень надеюсь на то, что в США такая ситуация тоже, и всячески желаю коллегам этого в суша и в Латинской Америке. Везде будет система независимого контроля выстраиваться, и, действительно, на предыдущей конференции мы также указывали на необходимость создания независимого общественного собственно, института независимого общественного контроля. Максим сегодня более детально это все расширил. Я думаю, что по итогам этой сегодняшней конференции мы должны принять соответствующее заявление, думаю, что вряд ли будут у кого-то возражения, все об этом сегодня говорили.
Международная группа должна быть создана, возможно на площадке организации объединенных наций. Понять, что на сегодняшний день мировое сообщество не справляется с проблемой пыток и с этим надо бороться. Естественно, международные правовые институты должны включаться в процесс. Особенно страшно это выглядит и в целом ряде стран. То о чем говорил, например, и Максим, и Артемий сегодня, и Мира. В общем люди, которые пережили все это, которые не понаслышке знают о тех проблемах, которые существуют. Они понимают, как эти проблемы должны действительно разрешаться. А таких людей, заметьте, сотни и сотни тысяч. Те, чьи права сегодня нарушаются в тюрьмах. Сотни тысяч человек каждый день проходит через это в целом ряде государств, а если все вместе суммировать – я думаю это миллионы, миллионы и миллионы человек. Конечно, важно и России соответствующие меры принять по борьбе с пытками. Мы со своей стороны с коллегами всячески открыты для взаимодействия, надеюсь, что соответствующие профильные органы исполнительной власти также примут это во внимание. Не будут междусобойчик устраивать, как у нас часто, к сожалению, происходит, когда договариваются все как-то между собой. Послушали, позовем лояльного кого-нибудь. Это большая проблема, которую, как мы видим, вуалировали многие годы вот эти проблемы, связанные с развитием пенитенциарной системы в Российской Федерации и защите прав граждан. Мы сможем добиться многих вещей.
Сегодня мы находимся в городе Санкт-Петербург, и я бы хотел обратить внимание на то, что несколько лет назад я привлекал к этой истории внимание уполномоченного при президенте по защите прав предпринимателей в российской федерации. Мертвый предприниматель и инженер Валерий Пшеничный был обнаружен в одном из питерских СИЗО со следами пыток. Это дело пока еще до конца не расследовано. Я очень надеюсь на то, что расследование будет произведено. Это очень важный, на мой взгляд, сигнал по противодействию пыток в том числе. Потому что извините, у человека следы кипятильника во рту, еще какие-то вещи. Изначально пытались это преподнести как суицид. Наверное, вряд ли кто-то поверит, что это был суицид. Я вижу стремление следственного комитета, уже возбуждены десятки уголовных дел по пыткам по российским гражданам. Надеюсь, что это дело будет так же взято на контроль председателем следственного комитета и центральным аппаратом СК, как действительно люди, разбирающийся в этой теме. Все пытки будут расследованы и все виновные будут наказаны. Россия со своей стороны принимает большое количество усилий в этом направлении и уже есть определенный результат, как мы слышали сегодня от Андрея Владимировича Бабушкина, который посещает сотни колоний по всей России и он знает, о чем говорит. Спасибо огромное за выступление.
ВОПРОСЫ ОТ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ СМИ:
Артемий Семеновский: Вот у меня первый вопрос. Эта проблема характерна прежде всего для тюрем Юго-Восточной Азии и Латинской Америки. Все знают, что там происходят периодически бунты с массовой резней. Вот только что в Эквадоре где-то месяц назад 100 человек за раз. Я был в тюрьме из которой чудом вышел до того, как 62 человека были обезглавлен. Это вторая по величине резня после Карандиру в Бразилии. Куда относятся эти жертвы? Куда статистика их отнесет? Что скажет правозащитные организации это не пытки, это не убийство.
Иван Мельников: Это убийство.
Артемий Семеновский: Я считаю, что за них несет ответственность пенитенциарное учреждение.
Иван Мельников: Безусловно, я считаю тоже, что это государство должно нести ответственность за такие вещи. Когда они бездействием создают рассадник криминалитета в тех или иных странах. Давайте мы будем откровенны.
Артемий Семеновский: Кто отвечает за эти бунты?
Иван Мельников: Зачастую, как вы понимаете не должным образом организовано. Давайте мы будем честными, это не совсем бунты, зачастую это разборки. То, о чем вы говорите — это разборки. Бунт — это другое, бунт — это когда борются с беспределом администрации той или иной, зачастую. Это не бунт тюремный, это просто разборки между преступниками одними с другими. Потому что государство не следило должным образом. Действительно, поножовщина, убийства, массовое неоказание медицинской помощи. Я обращу внимание сегодняшних наших всех зрителей, всех коллег на то, что это огромная, серьезная проблема. Каждый день, каждый час сотни человек умирают в тюрьмах от того, что их убивают, не оказывают им необходимо медпомощь.
Артемий Семеновский: Не будем забывать, благодаря кому они получают оружие и средства связи для координации. Кто им приносит телефоны, кто им передает оружие? По данным Бразилии все это полицейские сами и делают.
Иван Мельников: Я обращу внимание, не только это в Бразилии. В России у нас абсолютное большинство запрещенных каких-то предметов — это коррупция среди Федеральной службы исполнения наказаний, в любой стране это так. Понимаете, без разрешения администрации ничего не будет такого происходить. Я сейчас привожу пример из личного опыта. В России сейчас у нас все больше становится сотрудников ФСИН, арестованных за неправомерные действия такого характера. Но во многих странах этого не происходит. «Пусть заключенные сами за собой следят. Мы просто получаем деньги за то что мы проносим им наркотики, телефоны и еще какие-то вещи». В странах Латинской Америки это особенно развито. Самая большая, густонаселенная тюрьма в мире – в Мексике, насколько я помню. Чтобы вы понимали, говорят, что каждый день может быть убитым там 10-20 человек в одной тюрьме только. Смотрят заключенные сами за собой по факту, в большинстве своем. Те вещи, которые пережил Максим в этом контексте, опять же я обращу внимание. Там вообще отдельная история. В странах Африки, это, конечно, страшные вещи. Там издевательства и надсмотрщиков, некоторые моменты, конечно, не рассказываются. Я просто помню, когда мы с коллегами выходили в митинг, одиночный пикет в поддержку Максима, там человек который уже освободился, который точно так же, как Максим, содержался в тюрьме. При нем просто зашли сотрудники администрации учреждения и ложкой выковыряли у сокамерника глаз. Это просто один из моментов, чтобы вы понимали примерно, в каком правовом государстве мы живем. При этом США, кстати, на тот момент контролируя Ливию, ничего для того чтобы, в тюрьмах наладить какую-то ситуацию не предприняли. Пусть преступники сами разбираются. Все хватали кто кого хотел, грубо говоря. Кто власть получил, тот того и схватил и закинул в тюрьму, пытают, издеваются.
Максим Шугалей: Я могу сказать, что на самом деле, как ни странно, эта тюрьма Митига — это бывшая военная база. До этого это просто была база, потом они ушли оттуда и эту базу заняли боевики, они там сделали тюрьму. Кстати, там находилось 4,5 тысячи человек, все знали дату, когда их взяли и за что, но ни один человек не мог ответить дату когда он выйдет. Кто-то умный сказал: человек – он бессмертный, потому что он не знает дату своей смерти. Даже когда ты болен чем-то или, допустим, тебя приговорили, к этому, ты все равно надеешься, что это произойдет завтра, послезавтра, никто не знает точной даты. Люди не знают, когда они выйдут, даже если им дали два года, а они уже сидят 6 лет. И за вопрос, почему я сижу, можно получить пулю в затылок. Поэтому никто не спрашивает. Поэтому получается, что это пожизненное. Это тоже своего рода пытка, конечно, отсутствие информации, отсутствие какого-либо следствия и так далее.
Иван Мельников: Так и государство, то о чем как раз Артемий говорит, государство не несет никакой ответственности при этом.
Максим Шугалей: Там и государства то нет.
Иван Мельников: Я про другое. Здесь, получается, по сути внутри камерные какие-то разборки, какие-то бандиты, одни схватили кого-то, посадили, пытают, держат его без обвинений. У нас есть гражданка Российской Федерации, Екатерина, которая содержится в тюрьме Митига уже более 10 лет без официального обвинения, чтобы вы понимали. Гражданка Российской Федерации, женщина, которая более 10 лет без официального обвинения сидит в СИЗО в Митиге, по какому-то подозрению якобы в убийстве, неизвестно, что там реально было. Это другой вопрос, который должны расследовать. Она сидит без официального обвинения. То есть вот как это так. Такие вещи происходят. Вот здесь, как раз, тоже у меня такое ощущение, что реально работают бандиты.
Артемий Семеновский: Государственный терроризм. Не надо забывать, что есть декларация 87го года. Кстати, кто ее придумал, кто написал текст? Это Ливия, как ни иронично это звучит. Там четко определен термин произвольный массовый арест, и так далее, и роль СМИ в этом деле, как они должны освещать. Женевская декларации 1987 года о государственном терроризме. Я призываю всех руководствоваться и чаще использовать термин государственный терроризм.