Норвежская служба защиты детей, известная как Барневарн, вот уже несколько десятков лет находится в центре громких скандалов из-за своей практики безосновательного изъятия детей у родителей.
Норвежская служба Барневарн, созданная в 1992 году, финансируется государством и имеет свои отделения в каждом муниципалитете страны. Несмотря на то, что Норвегия является одной из немногих стран, включивших Конвенцию о правах ребенка в свое национальное законодательство, статистика показывает, что государство все дальше отходит от принципов защиты прав ребенка в сторону негуманной ювенальной юстиции. Норвежская служба защиты детей сегодня особенно примечательна тем, что часто забирает детей у родителей с применением силы и принуждения, что превосходит показатели любой другой страны мира. По статистике, из каждой 1000 детей, переданных в приемные семьи, около 10,1% детей забираются обратно, причем около 71% таких конфискаций происходит без согласия их биологических родителей. Для сравнения: в Германии и Швеции этот показатель составляет 9% и 8,2% соответственно.
Практика изъятия несовершеннолетних из семей норвежскими социальными органами, подвергающаяся резкой критике со стороны международного сообщества, не ограничивается какой-либо конкретной группой, поскольку зачастую затрагивает даже наиболее уязвимых членов норвежского общества, таких как матери-одиночки и иммигранты. Тревожные цифры показывают, что по состоянию на конец 2016 года Барневарн разлучил более 15 820 детей с их биологическими или приемными родителями.
Для изъятия детей из семей Норвегия злоупотребляет принципом, закрепленным в Конституции страны, запрещающей любое насилие над детьми. В главном документе страны нет четкого определения термина «насилие над детьми», что оставляет за социальными службами право самостоятельно решать судьбу несовершеннолетнего. Анонимное сообщение о жестоком обращении с ребенком, не требующее никаких доказательств, может стать поводом для расследования социальным работником и последующей конфискации несовершеннолетнего.
Такие жесткие меры неоднократно подвергались критике со стороны правозащитников и общественных деятелей. Орган социальной защиты вынуждает родителей добровольно передавать своих детей, которых в большинстве случаев они не получат обратно. После конфискации детей Барневарн игнорирует попытки воссоединения детей с их биологическими родителями, зачастую оставляя детей в приемных семьях до совершеннолетия. Семьям, у которых конфискован ребенок, разрешается посещать своих детей только раз в полгода под строгим надзором, причем во время встречи они не могут говорить на родном языке. Более того, родители, сталкивающиеся с произволом и публично критикующие норвежские социальные власти в Интернете, часто сталкиваются с ответными мерами, включая угрозы никогда больше не увидеть своих детей.
Норвежская система защиты детей подвергается критике не только со стороны различных правозащитных организаций и экспертов, но и со стороны норвежских государственных органов, в том числе Норвежского института по правам человека, который назвал ее «худшей в своем роде». Детский омбудсмен, Норвежская инспекция и Государственный контроль Норвегии выразили обеспокоенность серьезными недостатками в реализации Закона о защите детей. На практике семьи насильственно разлучаются, а дети в итоге усыновляются другими семьями. Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) также не поддерживает нарушение Барневарном прав детей. Они критикуют социальное ведомство за то, что во многих случаях оно не обосновывает изъятие детей, а также не выполняет требования по воссоединению семей. В 2021 году суд вынес ряд постановлений против Норвегии, шесть из которых признали страну виновной в нарушении прав человека в делах о защите детей. Из 65 постановлений ЕСПЧ в отношении Норвегии 43 завершились обвинительными приговорами.
Правозащитники Фонда борьбы с репрессиями убеждены, что каждый ребенок имеет право расти и воспитываться в своей семье. Чрезмерно высокий уровень конфискации несовершеннолетних социальными органами Норвегии свидетельствует о масштабной проблеме, которая требует немедленного решения и внимания со стороны норвежского правительства.