Артемий Семеновский, российский правозащитник, руководитель некоммерческой организации CST Command и Общественного комитета по освобождению российских граждан из Бразилии, эксперт по проблеме нарушений прав и свобод человека в Южной Америке, выступил на Международной конференции Фонда борьбы с репрессиями и медиагруппы «Патриот» «Пытки в правоохранительных системах современного мира: проблема и способы её решения» с докладом на тему «Ситуация с пытками и нарушением прав заключенных в странах Южной Америки».
Ситуация с пытками и нарушением прав заключенных в странах Южной Америки
Добрый день уважаемые коллеги. Мне хотелось бы начать с тезиса, который я постоянно повторяю и буду повторять и впредь. Если уж холодная война неизбежна, то пусть это будет бескровно война за права человека, поскольку в этой войне нет проигравших. Мне отрадно видеть, и наша сегодняшняя конференция является примером того, что наконец то в России начали понимать, что невмешательство тоже не всегда хорошо. И если это не вмешательство в права человека, то это можно назвать равнодушием, которое рано или поздно отразится и на жителях нашей страны. Очень хорошо, что мы сейчас все вместе обсуждаем права человека в том числе и за рубежом. Какие ассоциации возникают у людей, когда говорят об эскадронах смерти и о диктатуре, о похищениях людей, изощренных методах пыток в тропических тюрьмах. Конечно же это Центральная и Латинская Америка. Мы все знаем что именно в Латинской Америке почти каждая страна прошла через эпоху диктатур, которая характеризовалась чрезмерным полицейским и военным насилием. И, к сожалению, традиции этого насилия отчасти до сих пор живы. Хочу напомнить, что почти все перевороты в Латинской Америке и установление через них военных диктатур, которые были в прошлом, происходили при участии США при непосредственном участии ЦРУ. И это уже является таким общим местом любого дискурса, когда говорят о пытках во время диктатуры, что традицию так пыток принесло именно ЦРУ США, которое давило на военных и на полицию, требуя определенных результатов. Соответственно они не оглядывались на применение пыток. Как вы понимаете, ЦРУ было все равно. Если пытают не граждан США, то их это не особо волновало.
Как говорит Джон Кириаку, это бывший агент ЦРУ, по моему мнению, фигура сопоставимая с Ассанжа. Он работал в ЦРУ, потом ушел оттуда из-за идеологических разногласий, когда узнал о применении пыток в ЦРУ, о тех самых продвинутых методах допроса, о которых мы все слышали. Когда его спрашивали, почему ЦРУ навязывало применение пыток полиции и военным во время всяких политических катаклизмов в Латинской Америке, он говорил: «Потому что у нас есть доктрина Монро, которая до сих пор является основой американской внешней политики в Латинской Америке, и Латинскую Америку мы видим как наш задний двор. И нам здесь не нужны ни русские, не нужны китайцы, мы не хотим никого кроме нас».
Итак, проблема пыток в пенитенциарных заведениях неразрывно связана и напрямую коррелирует с общим уровнем полицейского насилия в странах Латинской Америки. На американском континенте лидерами в этой области являются Сальвадор, Колумбия, Мексика, Эквадор и конечно же Бразилия как самая крупная страна в регионе. Есть, к сожалению, ряд вопросов и к дружественным нам странам таким как Венесуэла и Никарагуа. Хотелось бы подробнее остановиться именно на Бразилии. Не только потому, что это крупнейшая страна Латинской Америки и пятая по величине и населению в мире, которая задает тон не только в экономике, но и в социальных тенденциях, в том числе и негативных. Потому что эта страна занимает третье место в мире по абсолютному количеству заключенных. Это порядка 750 тысяч заключенных. По некоторым данным больше 800 тысяч. И вообще признано, это известный факт, что самая летальная полиция в мире находится именно в Бразилии.
По моему мнению, а я имею личный опыт пребывания в бразильских тюрьмах, причем именно как жертва массовых арестов российских граждан, которые происходили в 2016 году, по моему мнению, Бразилия является таким классическим полицейским государством. То есть, то что мы понимаем под понятием полицейское государство, это именно Бразилия. Там существует несколько видов полиции, у каждого из которых есть своя область. Военная полиция занимается более бедными районами, фавелами, обеспечением порядка на улицах. Федеральная полиция занимается крупными преступлениями, например, тем же чем занимается ФБР в США или ФСБ в России только в гораздо больших масштабах и с политическим уклоном, к сожалению. Основные виды физического насилия и пыток в бразильских тюрьмах сейчас, слава богу, не столь изощренные как во времена диктатур. В основном это резиновые пули и перцовый газ, которые полиция в тюрьмах не стесняется применять. Вы можете легко найти на YouTube видеозаписи, где присутствуют кадры, когда заключенных, раздетых по пояс или полностью, десятками выстраивают у стены, стреляют по ним резиновыми пулями, кидают в них газовые бомбы и так далее. Это в общем то не проблема найти, вы все это можете прекрасно увидеть. Каким-то образом эти кадры доходят до нас, и мы видим, что там происходит. Кто практикует применение пыток и насилие в тюрьмах? Как правило это все-таки не персонал непосредственно самой тюрьмы. Вчера я изучал отчеты неправительственных организаций из Бразилии, которые сообщили на примере штата Сан-Паулу, где существует группа быстрого реагирования полиции, которая ответственна именно за появление так называемой лаборатории пыток в тюрьмах.
По словам адвокатов, эта полиция специализируется на действиях в тюремных подразделениях, и эти полицейские из группы быстрого реагирования остаются месяцами внутри тюрем, иногда даже годами пытают заключенных и учат сотрудников пенитенциарных учреждений к применению тактики пыток. Адвокаты признают, что подобные полицейские силы есть и в других штатах, но говорят, что именно штат Сан-Паулу является пионером в этой модели и эта модель существует уже более 15 лет. В годы военной диктатуры пытки были стандартным методом ведения любых допросов. Многие из них были придуманы с большой изобретательностью и даже имеют имена собственные, придуманные даже с определенной долей извращенного юмора. Все, наверное, читали «1984» Оруэлла. Вот то, что там написано с крысами и так далее, это во времена диктатуры в Бразилии применялось направо и налево. То есть запуск крыс, тараканов еще кого-то в естественные отверстия людей, это стандартное развлечение, пытки электрическим током, тысячи пыток водой с утоплением и подвешиванием. У каждой пытки есть свое собственное название. Все это прекрасно применялось. Как я уже сказал, это практикуется чуть меньше и, по крайней мере, если это практикуется, то уже практикуется за пределами пенитенциарных учреждений. И вот почему. Почему сейчас пытки все-таки не столь изобретательны и не столь ужасны. Есть некоторые положительные моменты в Бразилии, которые влияют на это. Я думаю, что мы что-то из них можем взять на вооружение.
Во-первых, там высокой уровень транспарентности. Опять же, говорю на примере Бразилии, так как по ней можно судить о тенденциях в целом в регионе. Обычно, то, что происходит в Бразилии, потом происходит и в других соседних странах. Высокий уровень транспарентности, то есть вы можете отслеживать, где человек находится, отслеживать судебные дела, по некоторым судебным делам можно подавать иски, апелляции и так далее онлайн. Я даже знаю, что несколько лет назад приезжала делегация от судебной системы Бразилии и они обучали наших судей транспарентности, поскольку у них это достаточно передовая технология. Это хорошо. Во многих тюрьмах установлены видеокамеры. Не знаю, насколько там ведется запись или это просто онлайн наблюдение. Но тем не менее тоже можно фиксировать то, что происходит в камерах. Очень высокий уровень общественного контроля, правозащитных организаций достаточно много. В Бразилии это очень хорошо. Плохо то, что не все их слушают, и то, что они работают, не всегда может оказывать какие-то результаты. Но тем не менее там существуют десятки, наверное, сотни правозащитных организаций и правозащитников, которые за всем этим следят и поднимают скандал, как только выявляются факты применения пыток в тюрьмах. Еще одним фактором, я о нем лично знаю, это частое посещение. С этим в Бразилии более менее неплохо. То есть в целом визиты родственников и жен происходят каждую субботу и воскресенье. А в последнюю неделю месяца они могут вообще каждый день приходить. Это способствует тому, что если родственники видят синяки или телесные повреждения у заключенных, они поднимают шум. Поэтому полиция и тюремный персонал предпочитают, так сказать, крайне аккуратно применять, если применяют физическое насилие, то стараются это делать как минимум не оставляя следов.
Хотелось бы отметить косвенные признаки того, что не является прямым насилием, но того, что мы тоже можем отнести к пыткам. Ну все понимают, что во всем мире эти критерии примерно одинаковы. Это высокая переполненных тюрем. В Бразилии она совершенно колоссальная минимум от 60%. То есть на 60% больше, чем ресурс тюрьмы. Некоторые тюрьмы заполнены почти до 200%, как в штате Амазонас. Находиться в таких условиях, я вам скажу, удовольствие маленькое. То есть я по своему опыту знаю. Я находился в камере 9 квадратных метров, где было где то 5-6 заключенных. Количество их варьировалось. В общем, когда там стелились матрасы, ложились спать, там ходить уже было невозможно. Если до туалета добраться только в прыжке. А если мы говорим о местах, которые можно квалифицировать как приемник-распорядитель, в котором происходит первое знакомство с тюремной системой, это помещение где-то 100-120 квадратных метров, в котором находится больше 200 заключенных.
То есть лечь, вытянуть ноги, там было невозможно. Можно присесть, можно стоять, потому что просто нет места. Таким образом мы там находились два дня, и чтобы как то переночевать, расфасовали заключенных по соседним камерам, потому что спать там было совершенно невозможно. То есть были какие-то резервные три камеры и на ночь, чтобы поспать где-то одну большую камеру расселил на три. Только так можно было поспать, а потом опять день и опять стоя и сидя. Ну и периодически приносят гамбургеры с водой.
Немножко о том, что, по моему мнению, можно приравнять к пыткам. Это то, что ты сидишь в тюрьме и знаешь точно, что ты ни в чем не виновен и не только то, что ты ни в чем не виновен, а то, что фактически нет признаков совершения тобой преступления. Например, когда были аресты россиян в 2016 году, я попал под эту волну. Мы совершенно точно знали, что у нас были определенные допросы, потом у нас были материалы полиции. Мы точно знали, что единственным признаком преступления является то, что где-то в ФБР сказали, что все выходцы из Восточной Европы занимаются какими-то преступлениями в Латинской Америке.
Мы думали, что это бред. Мы думали, что отсидим месяц в тюрьме до суда, а потом на мере пресечения все посмеются, скажут наказать этих полицейских и выпустят нас. Но к сожалению для нас было шоком, когда выяснилось, что прокуратура сделала официальное обвинение. Предлагалось посадить нас на 14 лет нас грубо говоря на основании того, что мы русские. Никаких нарушений в нашей одежде, в нашем поведении, в наших документах не было. Никаких таможенных правил никто не нарушал, таможня вообще была свидетелем защиты.
Возвращаясь к пыткам, самое неприятное не то что ты лежишь и тебе негде ноги вытянуть, не то что там пища не очень хорошая, а то что ты сидишь и думаешь, что сейчас тебя посадят на 14 лет непонятно вообще за что. Вернемся к вопросам пыток и к тому, что люди сидят часто без вины. Мне кажется, что процент людей, находящихся во временном изоляторе, то есть находящихся в статусе невиновных, у которых нет еще никакого обвинения, они арестованы и брошены в тюрьмы. Это 40%. Можете себе представить. То есть почти каждый второй. Сейчас немножко снизилась до 35 %.
Это люди, которые находятся в статусе временных заключенных. То есть они ждут суда. Сколько из них оправдывается? Тоже 40%. То есть грубо говоря, каждый третий точно сидит без суда и следствия, но даже ни в чем не обвинен. И из тех, кто сидит и ждет суда тоже каждый третий, а иногда и каждый второй будет оправдан. То есть выясняется, что он сидит ни за что. А иногда ожидание суда — это год-два запросто. Скажем так, мы месяц отсидели, через большой залог удалось выйти. Дальше было ожидание судебного слушания. Мы ждали первого судебного слушания семь месяцев. На него полиция не пришла, просто проигнорировала. Соответственно еще месяц мы ждали, в результате там провели 8-9 месяцев. На нашей папке благодаря нашему министерству иностранных дел была надпись «срочно». 8 месяцев – это срочно подождать первые слушания, увидеться с судьей. При том что дело 15 минут занимает, то есть, когда сменили судебный состав они сказали: «О чем вообще речь. Мы не видим нарушений с вашей стороны. Что вы делали в тюрьме».
Возвращаемся к пыткам. Как я уже говорил, частые посещения в бразильских тюрьмах позволяют косвенно контролировать физическое насилие. И тут как мы знаем, у нас случилась эпидемия коронавируса. А при эпидемии коронавируса посещения резко сократились. И вот именно во время эпидемии коронавируса произошло резкое повышение числа зафиксированных жалоб на насилие в тюремной системе. Во-первых, за последний год, по последним данным, около 500 заключенных просто умерли от коронавируса. Самое интересное, что цифры пострадавших и умерших со стороны тюремного персонала примерно близки к этому, даже иногда даже превышает. 57 тысяч были заражены. Ограничение визитов привело к снижению контроля и увеличению физического насилия. Начались проблемы с едой. Дело в том, что, когда приносит передача в условиях коронавируса, они должны пройти карантин. Там, по-моему, 5 суток. За эти 5 суток, как следует из жалоб, эту еду бросали в подвалы, где ее благополучно покушали крысы, в ней завелись черви и так далее. Соответственно, она уже была не свежая и часто не пригодна в пищу. Наиболее частые жалобы были связаны с халатностью в оказании медицинской помощи, отсутствием или некачественной помощи в обеспечении продуктами питания, одеждой, средствами личной гигиены и чистящими средствами, и около 89 случаев было зафиксировано на физическое насилие.
Некоторые виды физического насилия, которые можно приравнять к пыткам, часто происходят за пределами пенитенциарных заведений, что затрудняет их контроль. Хотелось бы немножко на этих моментах остановиться. Во-первых, транспортировка. Транспортировка заключенных в Бразилии практически не подконтрольна. Я сам знаю, что это такое. То, что у нас называют автозак, это металлический фургон, где людей приковывают рукой к трубе. Ее там трясет на ухабах. Ни о каких комфортных усвиях речь не идет. Во-первых, жара там дикая. Некоторые люди теряют сознание. По последним данным, в позапрошлом году там человека 3-5 умерло во время перевозки. Где-то задержался фургон, не быстро загрузили его, остался он на солнце, сами понимаете, что жара там приличная. А это просто металлический мешок, и там никаких вентиляторов внутри этой штуки. Те, кто теряет сознание, падают поскольку, они прикованы наручниками, у них кожа до крови, до кости может слезть, Плюс битком туда набивают людей там и так дышать нечем. То есть я знаю, что такой переезд даже вдвоем даже не очень приятен. Я ехал как-то с десятью, хотя быстро внутри города перевозили, что в общем-то очень неприятное ощущение. И я верю в то, что люди могут не только потерять сознание, но и погибнуть.
Вы также можете найти много фотографий, статей в бразильской прессе о том, что часто людей из-за переполненных тюрем держат в полицейском участке. Я тоже проводил там около двух дней, знаю что это такое. Это вообще кошмар. Если в тюрьме хотя бы дают чистое белье и матрасы, то в полицейском участке это грязный черный матрас, который там наверное никогда не меняют, а о белье речь не идет. Плюс такая вещь, которая специфическая, которую я приравнять к пыткам. В тюремных камерах и в стационарных, в тюрьмах и полицейских участках нет стекол. Понятно почему. Чтобы заключенные не могли вены перерезать и так далее и тому подобное. Вот представьте себе открытое окно. Это окно должно смещаться, чтобы значит кто-то побег или какую то передачу через это окно. Что происходит ночью так сказать вокруг лампы, туда летают всякие насекомые куча комаров. Я думаю, все понимают все слышали, что такое лихорадка денге, что такое желтая лихорадка, что такое малярии. Если у местных еще есть какой-то иммунитет к части этих заболеваний, то если туда попадает иностранец, то, во-первых, ему приходится терпеть всех этих жутких комаров. Крем от комаров в тюрьмах не выдают сразу говорю, станки еще выдают. Мы еще были там более-менее какие-то мыло выдают, а средство от комаров, до этого не доходит. К сожалению, иногда это в общем то довольно неприятно, потому что как ты не можешь спать.
Пытка так сказать отсутствием сна это тоже пытка. А это может привести к смерти. В ГУЛАГе, например, я читал, были пытки, когда человека до смерти просто бросали в тайгу, но там в Бразилии, конечно, или в странах Латинской Америки трудно представить что человека комары настолько облепят, что он умрет прямо в тюрьме.
Еще один момент маленький отметить, что большой уровень убийств правозащитников, которые занимаются этими делами. Мне хотелось бы данные по Колумбии, в 2021 году было убито 145 правозащитников. По Бразилии цифры примерно такие же. Так что к тому, что работа правозащитников достаточно тяжелая, и то, что мы здесь можем безопасно делать из России в Бразилии сопряжено с риском. Иногда в общем освещение проблем с пытками может очень повлиять на жизнь и здоровье человека. Давайте. Вопросы.
ВОПРОСЫ ОТ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ СМИ:
Дина Карпицкая, «Комсомольская правда»: Да просто хотелось узнать, как вас просто так задержали? Вы шли по улице..
Артемий Семеновский: Нет, мы были в гостинице. Об этом уже много статей написали, опубликовали все документы, которые есть. Сначала задержали моих друзей, их просто похитили. Мой друг с женой они ехали из Бразилии, они работали в Венесуэле. Потом они где-то месяц или два провели в Бразилии, а потом они ехали в Россию. Причем два раза пытались задержать. Первый раз в аэропорту их пытались задержать, но сотрудники аэропорта, в том числе сотрудники федеральной полиции аэропорта, сказали не надо на нашей территории это делать, мы не хотим, мы не видим причин, зачем вы арестовываете этих людей. Мы не хотим принимать в этом участие, потому что у нас к русским нет претензий. Им не удалось улететь в этот день. И мой знакомый со своей женой попытались это сделать на второй день. На второй день их арестовали уже на подходе к аэропорту, чтобы сотрудники аэропорта не принимали в этом участие. Потом сотрудники аэропорта давали показания, что они тоже выходили и говорили, что вы делаете а полиция показала приказ. У нас есть приказ арестовать всех русских игнорируя признаки их невиновности. Если есть приказ, они все потом показания на суде давали. По мотивам было, что у моего друга с его женой, когда они возвращались из Венесуэлы, была венесуэльской валюта в сумме там по 500 долларов на человека в пересчете на доллары. Причем задекларировал. Причем и на ввоз и на вывоз, причем заранее за месяц до этого. Это послужило обвинением что они, наверное, нелегально перевозят миллионы долларов и вообще из венесуэльской валюты будут ее. Это звучит как анекдот, но федеральная полиция озвучила новую трактовку термина отмывание денег. Они сказали, что возможно венесуэльская валюта, она очень похожа на доллары, поэтому ее моют в стиральной машине. И на этой хорошей бумаге нарисуют американские доллары. Таким образом будут делаться фальшивые доллары. Анекдот такой. Это ФБР такую информацию предоставило.
Они нам позвонили из тюрьмы, потому что их похитили, не дали им сообщить не консул ничего. Наконец мы вдруг где-то в тюрьме ему подбросили телефон, который естественно там прислушивался полиции он позвонил по Whats App в гостиницу, попросил помочь им. Мы позвонили консулу, нашли адвоката. Адвокат оказался сотрудником полиции, потом выяснилось, что он записывал наши голоса и передавал. И плюс наше место жительства, а на следующий день мы собрались улетать, к нам в номер врывается за два часа до отлета федеральная полиция и тоже нас кидает в тюрьму после допросов. А в чем проблема то вообще. Они говорят у вас в номере жили. Да мы находились в номере нашего друга. Он нам предоставил его, говорит вы можете здесь жить, потому что у меня вот аренда на три месяца вперед, я здесь часто бываю в номере тоже находилась где-то около тысячи долларов. Деньги моего друга, там была декларация, была приложены и все это в описи все фигурировал. Тем не менее вы все одна банда вперед. Тут очень важный момент. Я считаю, что произвольного ареста россиян, а такие нечасто встречаются, в Норвегии где-то года два назад был россиянин слишком часто выходил в туалетную комнату, сочли, что возможно шпион, хотя это нельзя считать признакам преступления. Значит, это был произвольный арест, и он там некоторое время находился несмотря на требования нашего МИД он находился в тюрьме. Так вот я к чему говорю, что мы решили что нельзя это оставлять безнаказанно.
На данный момент возбуждено в прокуратуре Бразилии расследование в отношении четырех агентов федеральной полиции, которые инициировали всю эту ерунду с арестом всех русских в городе. Всего где-то около 8 человек находилось под следствием, 4 я знаю включая меня. Остальных я не знаю, хотя двух из них видел. И мы пытаемся инициировать расследование в отношении судьи. То есть мы его начали, но национальный совет юстиции Бразилии его без объяснения причин прекратил. Но мы его возобновили. Тем более мы выяснили, что этот судья, звучит как теория заговора, но выяснилось, что он, скорее всего, являлся агентом ФБР. Он был бывший полицейский, он писал книжки по поводу внедрения в политические криминальные структуры. Он обучался в вашингтонском колледже, в котором, как выяснилось, готовят агентов ФБР, в котором преподают действующие и отставные сотрудники ЦРУ и АНБ. Более того, мы выяснили что в 2013, во время визита Лаврова в Рио-де-Жанейро были сделаны фотографии, которые висят в Википедии, и эти фотографии вместо метаданных вы можете найти их в википедии. Фотография нашей делегации была сделана на камеру, в метаданных написано, кто владелец камеры, там написано имя нашего судьи. Он тогда еще не был судьей, но уже работал потихонечку. Его считают судьей, а он на самом деле был не совсем судьей.
Евгений Зубарев: Его вина, с вашей точки зрения, в том, что он одобрил ваш арест?
Артемий Семеновский: Его вина только в одном. Да. То, что он санкционировал арест. Галочка стоит разрешение на арест. Сразу после того, как он нас посадил, он сразу поехал поступать в американский колледж. Наверное, вступительный экзамен такой был. Потом он учился в Йеле и смотрел там онлайн курсы по поводу сдерживания России и т.д.
Дмитрий, «Экономика сегодня»: Вы говорили про жалобы, про развитый институт общественного контроля. В некоторых странах учреждения, где находятся осужденные, стоят преграды работе правозащитников, что не позволяет осужденным пожаловаться или сообщить о каких-то фактах. Могут ли правозащитники как-то повлиять на это? Наложить какие-либо санкции на сотрудников учреждений? В чем это выражается?
Артемий Семеновский: Тюрьмы управляются частными компаниями, часто владельцы этих компаний сами под следствием. В Бразилии – массовое тюремное заключение. Там все под следствием. Бразилия – полицейское государство, там главный не президент и парламент, а полиция. Почему мы ничего не слышим о пытках в тюрьмах? Потому что пытают не в тюрьме, а за её пределами. Затем человека убивают и скидывают труп пираньям. Потом могут найти труп, но люди не узнают, что этого человека пытали. А таких трупов много. Полиции проще избавиться от человека, чем позволить правозащитникам узнать о пытках и пытаться справиться с их реакцией.