Мира Тэрада, глава Фонда борьбы с репрессиями, взяла интервью у немецкой независимой журналистки Алины Липп, которая с 2016 года ведет свой популярный блог в интернете и открывает западной аудитории глаза на то, что на самом деле происходит на Донбассе. Липп рассказала руководителю Фонда борьбы с репрессиями об уголовном деле, которое завели на нее в Германии из-за того, что она рассказывает о военных преступлениях Украины, поделилась своим мнением относительно того, почему европейские средства массовой информации не говорят правду о конфликте и объяснила, почему действующее политическое украинское руководство можно сравнить с нацистами времен Второй мировой.
Мира Тэрада: Добрый день, уважаемая Алина! Спасибо, что нашли время и согласились на интервью. Пожалуйста, расскажите нашим зрителям и читателям, кто вы и чем занимаетесь.
Алина Липп: Здравствуйте! Рада с вами пообщаться. Меня зовут Алина Липп. Я немецкая журналистка. Я родилась и выросла в Германии. У меня русский отец, но он не говорил со мной по-русски. После школы я стала интересоваться страной моего отца, начала ездить в Россию.
В 2014 году, когда я стала понимать русский, я заметила, что существует большая разница между тем, что происходит в России или на Украине, и тем, что у нас в Германии рассказывали в СМИ.
Я начала интересоваться политикой, цензурой и так далее. В 2016 году я поехала в Крым, чтобы своими глазами увидеть, что там произошло, понять, что думает народ, реально они хотели быть с Россией или нет, считают ли они, что это была аннексия, как говорили у нас в Германии. Я начала вести свой блог на YouTube для немцев, в основном о Крыме и других темах, например, немецко-российской дружбе. Я взяла интервью у разных политиков и экспертов. В прошлом году я впервые оказалась на Донбассе. Я приехала сюда со знакомыми из Донецка, где сейчас и нахожусь. Я полгода здесь работаю, потому что в прошлом году, когда я увидела, что здесь творится, и что немецкие СМИ об этом рассказывают, я решила остаться. Я открыла новые каналы, в основном в Telegram. Есть канал и на русском, и на немецком. Я рассказываю, что я вижу, беру интервью у мирных жителей из освобожденных сел и так далее и перевожу это на немецкий. Это моя работа сейчас.
М.Т.: Буквально на днях стало известно, что власти Германии завели на вас уголовное дело за то, что вы освещаете события на Донбассе. В случае возвращения на родину вам грозит до трех лет тюремного заключения. Расскажите, в чем вас обвиняют и какие законы, по мнению немецкого правительства, вы нарушили?
А.Л.: Да, я несколько дней назад получила письмо от прокуратуры. Там написано, что они открыли уголовное дело против меня, потому что я поддерживаю спецоперацию России. В Германии спецоперацию считают преступлением. В Германии есть закон, по которому человек, поддерживающий преступления, получает 3 года тюрьмы или штраф. В письме говорится, что я наношу вред немецкому обществу, потому что распространяю российскую точку зрения.
Я рассказывала о том, что Украина уже несколько лет убивает мирных жителей на Донбассе и что это самый настоящий геноцид. Немецкие власти считают, что это неправильно, поэтому они возбудили против меня уголовное дело.
Но за месяц до этого, как я потом узнала, они украли деньги с моего банковского счета. 1600 евро просто вдруг пропали. Мне ничего не сообщили, лишь спустя некоторое время я увидела транзакцию, в который был написан какой-то номер. Позже я выяснила, что это номер судебного предписания. Только сейчас я получила письмо, в котором написано, что из-за того, что я зарабатывала преступным образом, они забрали деньги с моего счета.
М.Т.: Какой кошмар. Как вы прокомментируете ситуацию со свободой слова на Западе? Очевидно, что, заводя уголовные дела на независимых журналистов, как вы, лидеры западных стран пытаются скрыть правду о событиях на Украине от жителей своих стран. Почему они это делают?
А.Л.: Хороший вопрос. Я думаю, что немецкие власти слушают то, что говорят им США. Из-за этого можно сказать, что в Германии уже несколько лет нет свободы слова. Я лично знаю нескольких коллег, которым тоже закрыли банковские счета, которые уехали из страны. Был случай, когда одному журналисту закрыли банковский счет, и он сбежал со своей семьей в другую страну. Там он попытался открыть новый счет в Европейском союзе. Ему запретили, не разрешили открыть новый счет. Потом он пытался открыть новый счет практически во всех странах Европейского союза, и все ему отказали. Получается, они все вместе уже как-то сговорились, какой-то указ сверху, не знаю. Это в реальности так. Я этого человека лично знаю.
М.Т.: По вашему мнению, была ли в Европе настоящая свобода слова? Или же ограничения начались только с началом специальной военной операции РФ?
А.Л.: Раньше была свобода слова. Помню еще, когда мне было где-то 15 лет, я часто смотрела сюжеты на немецком телевидении, где критиковали какие-то решения государства, но потихоньку такие программы исчезли. Это случилось именно в последние 15 лет. До этого свобода слова была, но особенно в последние 2-3 года, я бы сказала, что у нас нет свободы от слова совсем. Я видела так много, что вы просто не можете представить себе. Ужас.
М.Т.: Расскажите, как освещается конфликт на Украине в европейских средствах массовой информации? Присутствуют ли в новостных сообщениях хотя бы крупицы правды?
А.Л.: К сожалению, они освещают ситуацию только со стороны Украины. Они цитируют каких-то якобы экспертов из Украины, как эта женщина, которую недавно уволили, Денисова (Людмила Леонтьевна Денисова, бывший народный депутат Украины, в мае 2022 года уволена с формулировкой “за недоверие”). Она придумала какие-то зверства российской армии. Европейские СМИ цитируют именно таких людей и говорят, что Россия – агрессор, Россия убивает мирных жителей и разрушает города, например, Мариуполь. Они говорят, что это все была Россия. В понедельник, когда у нас стреляли в Донецке, они даже сказали, что это была российская армия.
М.Т.: Своих же обстреливают.
А.Л.: Я этого не понимаю. То есть понимаю. Я единственная немецкая журналистка здесь. Единственная.
За последние 8 лет на Донбассе не было ни одного немецкого журналиста, поэтому у них такой дефицит информации. Существует настоящая информационная блокада.
М.Т.: Но у них была бы возможность брать эту информацию у вас, раз вы там находитесь, если бы им это было интересно. Они вместо этого устраивают уголовное преследование.
А.Л.: Да, я, кстати, с несколькими редакторами поговорила. Я заметила, что они реально верят в то, что говорят. Они спрашивали у меня, правда ли я верю российской пропаганде. Я тогда у них спрашивала, правда ли они верят в то, что готовят на Западе.
М.Т.: Вы не нашли общего языка?
А.Л.: Я же здесь нахожусь. Я снимаю все с утра до вечера. Это не фейк. Я все перевожу на немецкий. Как они могут говорить, что это фейк или неправда? Они говорили, что были уверены в том, что пока я брала интервью у мирных жителей, за моей спиной стояли российские военные с автоматами.
М.Т.: Пусть они пришлют своего корреспондента тогда, чтобы это было слово двух.
А.Л.: Я тоже им предложила, а они сказали, что им за это не заплатят.
М.Т.: Понятно, им за это США не платит. Большинство независимых журналистов, которые рассказывают правду о событиях на Украине, сразу же признаются на Западе агентами Кремля. Помимо того, что на вас завели уголовное дело и закрыли банковский счет, сталкивались ли вы с травлей и угрозами из-за своей деятельности?
А.Л.: Ну да, конечно. Сначала мне заблокировали PayPal. Я независимая журналистка, я жила на деньги, которые мне перечисляли подписчики. Мне заблокировали PayPal и заморозили эти средства, чтобы я не могла их получить. Потом мне закрыли банковский счет, закрыли банковский счет моего отца. Они начали плохо обо мне писать в крупных СМИ, во всех газетах одновременно, на телевидении тоже, даже в главных новостях клеветали на меня. И сейчас открыли уголовное дело против меня.
М.Т.: Какой ужас. Это настоящая травля. Как европейцы относятся к украинским беженцам? И поддерживают ли жители Европы в целом действия своего политического руководства?
А.Л.: Есть немцы, которые хотят помогать украинским беженцам. Они ходят на демонстрации за Украину, кричат «Слава Украине»! Мне друзья из Германии рассказывают, что они больше не видят немецкие флаги на улицах, там сейчас висят только украинские флаги. Есть и те, которые очень сильно поддерживают спецоперацию, особенно русскоязычные. В Германии их 5-6 миллионов. Их очень мало. Есть и не русскоязычные немцы, которые понимают, что происходит, которые читают альтернативные новости. Они поддерживают спецоперацию и организовывают демонстрации, автопробеги.
М.Т.: Некоторые государства Европейского Союза выделяют на поддержку Киева средства, которые предназначались на социальные выплаты внутри страны. В Бельгии, например, были значительно сокращены пенсии, но на помощь и вооружение украинской армии было выделено около 80 миллионов евро. Как вы можете это прокомментировать?
А.Л.: Я лично считаю, что немецкий народ должен стоять на первом месте для немецких властей, а не беженцы. Им, конечно, надо помочь, если им это нужно, но все-таки свой народ должен стоять на первом месте. Это, к сожалению, уже давно проблема в Германии. Сначала приезжали к нам из Африки очень много беженцев, из Сирии. Много людей были недовольны, потому что беженцам иногда давали даже больше денег чем тем, у кого сейчас проблемы.
М.Т.: Да, я согласна. Я недавно разговаривала с бельгийским политологом. Он мне рассказал, что у его мамы пенсия 800 евро, а социальные выплаты беженцам 1200 евро.
А.Л.: Я считаю, это неправильно.
М.Т.: Вот уже несколько месяцев вы освещаете ситуацию на Донбассе. Расскажите, пожалуйста, как местные жители относятся к решению РФ провести специальную военную операцию?
А.Л.: Местные жители на Донбассе, я бы сказала, почти все без исключения относятся хорошо к спецоперации. Я говорю сейчас о людях в Донецке и Луганске, в освобожденных селах.
Я объезжала очень много сел, была во многих городах на Донбассе и не встретила ни одного человека, кто был бы против спецоперации.
Этой мой опыт. Я слышала от других, что были такие случаи, когда кто-то говорил, что им что-то не нравится, что-то не устраивает. Не знаю, я такого не видела. Когда 24 февраля началась спецоперация, люди даже праздновали. Они говорили, что наконец-то это все кончится.
М.Т.: Почему, по вашему мнению, украинское политическое и военное руководство отдавало приказы на обстрелы Луганской и Донецкой Республик? Согласно украинским законам и многочисленным заявлениям администрации президента Украины, Донбасс – территория Украины, что означает, что Киев атакует свой собственный народ. Почему это происходит?
А.Л.: Это очень хороший вопрос. Все здесь задают этот вопрос, не понимают, что происходит. Мне люди рассказывали, что они просто были в шоке, когда в 2014 году они выходили на работу, и там вдруг ракеты летели. Я не знаю, почему. В украинской власти очень много нацистов. Не секрет, что на Украине есть очень много нацистских батальонов, детям рассказывают, что Россия – плохая страна, что россияне — это даже не люди. Многие ведь раньше тоже задавались вопросом, почему Гитлер убивает евреев, что они ему плохого сделали. Это просто были люди.
Я не вижу разницы между тем, что было во времена нацистской Германии, и тем, что происходит сейчас на Украине. Мне кажется, в Киеве сидят какие-то больные люди с нацистской идеологией, которые считают своим долгом убивать русских.
М.Т.: Известно ли вам о распространении неонацистской идеологии на территории Украины? Как вы считаете, почему страна, которая потеряла миллионы своих граждан в страшной войне с нацизмом, теперь поддерживает радикальную идеологию?
А.Л.: Мне кажется, что в последние годы им промыли мозги, загрязнили мозг просто. Известно, что особенно США и другие страны финансировали несколько программ для молодежи, где им внушали, что россияне – не люди, навязывали им нацистскую идеологию.
М.Т.: Насколько распространена эта идеология в Европе? Существуют ли неонацисты в Германии?
А.Л.: Я раньше думала, что нацисты, к сожалению, есть везде, и что в Германии их было очень мало, те, что остались с тех времен. Это меньшинство, какие-то сумасшедшие люди.
Сейчас я в шоке от того, что происходит в Германии. Люди ведут себя не лучше, чем нацисты во время Второй мировой войны. Русских увольняют только потому, что они русские, им запрещают заходить в рестораны.
Для меня не отличается нынешнее «не покупайте у русских» от прошлого «не покупайте у евреев». Я просто в шоке от того, что немцы этого не понимают. Они не видят, что они действуют как нацисты. Я не знаю, можно ли их уже называть нацистами или нет.
М.Т.: По вашему мнению, почему с началом специальной военной операции усилились русофобские настроения по всему миру? Коллективный Запад ждал удобного момента, чтобы отменить русскую культуру?
А.Л.: Я думаю, что они планировали нечто подобное, поэтому в Германии усиленно подогревали антироссийские настроения в последние годы.
М.Т.: Почему международные суды, которые создавались для достижения мира и справедливости, игнорируют многочисленные заявления от жителей Донбасса, которые стали жертвами украинской агрессии? Не пора ли внести кардинальные изменения в эту систему?
А.Л.: Мне кажется, там просто большая сеть людей, которые друг друга поддерживают, все как-то связаны между собой. Я просто знаю, как немецкие СМИ работают.
Все главы медийных компаний в Германии связаны с трансатлантическими сообществами. Я думаю, это касается не только СМИ, но и других областей, в том числе и международных судебных институтов.
Мне кажется, что это все как-то связано и что они друг друга защищают и поддерживают.
М.Т.: Как вы считаете, когда и как завершится специальная военная операция РФ на территории Украины?
А.Л.: Я надеюсь, что она скоро кончится, потому что особенно здесь, в Донецке, это просто больше невозможно терпеть. Это хуже, чем в 2014 году. Я надеюсь, что в течение нескольких месяцев спецоперация кончится. В Германии уже заявили, что Россия победила. Я надеюсь, что Донецк наконец станет таким городом, каким он был. Люди часто рассказывают мне, насколько красивым и шумным был этот город, что люди из других стран приезжали и ночью гуляли по улицам. Сейчас там тишина. Я очень надеюсь, что такая жизнь вернется к людям, потому что это очень хорошие люди. Они уже через многое прошли, многое потеряли. Им наконец нужен мир.